лоб. Из-за коротко стриженных волос он походил на студента.
     Старший лейтенант звонким, приятным голосом сказал, обращаясь ко мне:
     - Такие значительные перемены, наподобие Реставрации Мэйдзи, достигнуты 
благодаря 
и участию гейш. То, что жены многих заслуженных ветеранов этого времени 
происходили из 
"мира цветов и ив", служит достаточным свидетельством этому.
     Здесь он не открыл мне ничего нового. Я все еще была слишком взволнована, 
однако 
ощущала понимание со стороны старшего лейтенанта и господина Ямадзаки.
     - Мне хотелось бы всех вас пригласить как-нибудь на вечер в "Канэтанака" 
или в 
"Кате", а то ваш господин начальник отдела не может различить куртизанок, 
проституток и 
симбаси-гейш. При такой профессии он должен, как я могу судить, лучше быть 
информирован, - сказала я напрямик. Оскорбления, что он прежде нанес мне, я 
вернула ему 
сполна, обращаясь к нему крайне пренебрежительно.
     - Да, к сожалению, мы ничего не знаем о таких вещах, - пробормотал 
смущенно 
начальник отдела и попытался улыбнуться.
     - Такая необыкновенная женщина, как вы, в столь тяжелое время могла бы с 
большой 
пользой послужить армии, - сказал старший лейтенант. Он безо всякого стеснения 
льстил 
мне. - В ваших интересах, если я с завтрашнего дня буду приходить к вам до 
полудня домой, а 
вы будете сообщать мне, с кем накануне вечером встречались, а также, что там 
были за 
чиновники, служащие, деловые люди, военные и кто кого приглашал или кто какие 
чайные 
посетил. Прошу вас, поработайте с нами по мере сил, ибо это служит благополучию 
всей нации.
     Здесь было уже не до шуток. Он приказывал мне ради родины стать 
осведомительницей. 
Я была возмущена и с охотой сказала бы: "Не обольщайтесь на мой счет, ибо к 
главным 
заповедям гейш относится неразглашение тайн их клиентов. Я скорее откусила бы 
себе язык и 
умерла, нежели стала бы доносить неизвестным мне военным полицейским и 
прибегающему ко 
мне инспектору, кто кого пригласил вечером. Не считайте меня глупой лишь потому,
 что я так 
молода". Однако это было не то время, когда можно было важничать и ругать 
военных, ибо они 
имели право упрятать за решетку каждого.
     Даже важные особы, с которыми я была знакома, если они держались иного 
мнения, 
нежели военные, могли угодить в тюрьму или быть убиты. Тогда я сильно страдала, 
видя ту 
несправедливость, которую приходилось терпеть людям с безупречной репутацией 
из-за 
жестокости этой варварской силы. До этого дня мне и в голову не могло прийти, 
что тоже я 
окажусь втянутой в этот водоворот и хлебну лиха.
     Я молча поднялась.
     - Старший лейтенант Сунада завтра пораньше навестит вас. Пожалуйста, не 
откажите в 
сотрудничестве с нами, - сказал начальник отдела. Казалось, что теперь это был 
голос другого 
человека.
     Разъяренная, я резко отрезала:
     - Сегодня вечером я еду в Киото и вернусь в Токио лишь через две недели.
     - Мы свяжемся с вами сразу же после возвращения.
     Они вели себя совершенно иначе, чем вначале, и все трое любезно 
сопровождали меня до 
самого выхода из управления.
     Гнев переполнял мое сердце. Сначала меня безжалостно обзывали и унижали, 
затем 
задабривали лестью. От горя я разрыдалась. Если я стану перечить военной 
полиции, ничего 
хорошего ждать не придется, и подобное отвратительное обращение со мной, похоже,
 
участится.
     В своей жизни я еще никогда не переживала такое, что так терзало бы мне 
душу. Второй 
раз я этого не перенесу и наверняка потеряю рассудок. У меня мелькнула мысль 
бросить 
занятие гейши.
     Я извинилась по телефону перед союзом гейш за предстоящее двухнедельное