шестьдесят девять побед подряд, и был исключением, тем не менее ёкодзуна, то 
есть чемпионы, 
обычно редко проигрывали. Сегодняшние чемпионы терпят поражения чаще.
     Мне посчастливилось из своей ложи у восточного входа наблюдать 
историческое 
событие, когда Футабаяму побил Акиноуми. Это случилось в 1939 году. Все зрители 
как 
безумные соскочили со своих мест, и в воздух полетели подушки и другие предметы.

     Незадолго до этого я прочитала в одной статье, что у борца сумо Ваканохана 
есть ребенок 
от одной хозяйки трактира, и он развелся со своей женой. В мое время жены 
борцов сумо не 
очень волновались, если у их мужей было еще два или три внебрачных ребенка. 
Любовница 
женатого мужчины тогда еще не пыталась любой ценой оттеснить законную супругу, 
чтобы 
занять ее место.
     Иные времена, иные нравы...
     Теперь мне хотелось бы немного остановиться на особых нравах, которые были 
столь 
присущи миру гейш, поскольку современному человеку они, похоже, покажутся 
весьма 
странными и поэтому представляют определенный интерес.
     Например, мы получали так называемые аид-зё - "послания о встрече".
     Там указывались чайные домики, куда следовало прийти гейше. Эти записки 
называли 
еще тэмбэ-ни - "небесный пурпур" - из-за их красного окаймления.
     В пьесах кабуки письма, идущие из увеселительного квартала, всегда должны 
были 
помечаться красной каймой. Она символизировала красный отпечаток женских губ и 
выражала 
ее желание.
     Когда я позже получала в Америке любовные письма от американцев, меня 
поразили три 
креста (XXX) в конце, которые, как я узнала, означают те же самые поцелуи. 
Порой женщины 
оставляли на бумаге отпечатки собственных губ. Здесь просматривается тот же 
смысл, что и в 
японских посланиях тэмбэни.
     К вечеру в разрезе платья гейши скапливалось несколько таких посланий. Они,
 
естественно, служили свидетельством ее популярности.
     Другой особенностью была гёкудай, "плата за драгоценный камень", 
означающая гонорар 
гейши, известный в Кансай еще как ханадай, "плата за цветы". У гейш была 
повременная 
оплата, и поэтому их гонорар раньше называли осэнкодай, "плата за ароматичные 
курительные 
свечи". Тогда не было часов, и само время свидания определялось количеством 
сгоревших 
курительных свечей.
     Молодых девушек тринадцати-четырнадцати лет называли хангёку, 
"полудрагоценный 
камень". Гейша зарабатывала пять тысяч йен в час, хангёку же - две с половиной 
тысячи, 
отсюда и прозвище "полудрагоценный камень".
     Хангёку именовали также осяку-сан, "прислужницы". Поскольку те были еще 
детьми, им 
поручалось исключительно невинное занятие - потчевать посетителей.
     В то время всех детей, родившихся до 31 марта, считали одногодками. По 
этой причине 
некоторые ходили в школу уже с шести лет и заканчивали обязательное шестилетнее 
обучение 
в двенадцатилетнем возрасте. Таким образом попадались и двенадцатилетние 
хангёку.
     "Полудрагоценные камни" носили длинные кимоно с широкими рукавами. Их оби 
завязывался не обычным, так называемым барабанным узлом, а в виде ниспадающего 
банта. Их 
волосы укладывали на манер персиковой прически (разновидность задранного вверх 
пучка) и 
украшали множеством цветов.
     К шестнадцати или семнадцати годам из "полудрагоценных камней" выходили 
уже 
"драгоценные камни", когда девушки становились "одиноко стоящими деревцами", т.
е. 
настоящими гейшами, и с той поры получали полную повременную оплату.
     Хангёку не носили долгополых кимоно. Лишь после их дебюта укорачивались 
рукава и 
опускался подол. Оби теперь они носили в виде барабанного узла, а оби с ивовым