высокопоставленное 
лицо, которого она очень любила, и мне часто доводилось видеть эту счастливую 
пару в 
городах Атами и Хаконэ, когда изящная К., которая буквально светилась от 
счастья, семенила 
вслед за своим высокорослым покровителем.
     Вскоре после войны он захворал. Знать, которая до войны жила, почти не 
соприкасаясь с 
реальностью, оказалась не в состоянии приспособиться к изменившимся условиям.
     К. пользовалась большим успехом как танцовщица, и ей приходилось работать 
до 
изнеможения. Боясь, что неприлично посылать покровителю деньги, она часто 
посылала ему в 
его особняк рис, древесный уголь, сахар и прочую снедь. Ее действительно 
отличал дух 
симбаси-гейши. Как, должно быть, радовались все его домашние этим великодушным 
подношениям юной, красивой К.!
     Я вспоминаю многих достойных сочувствия женщин. Однажды ко мне обратилась 
знакомая, супруга одного капитана:
     - Речь идет о жене погибшего морского офицера. У нее два сына, которые 
ходят в 
среднюю школу, и поэтому ей необходима работа. Не могли бы вы подыскать ей 
где-нибудь 
место ?
     Глядя на вдову, нельзя было предположить, что она мать уже двоих детей 
средних 
классов. Как было свойственно тому времени, она совершенно не красилась и 
одевалась в 
сшитые ей самой платья. Она выглядела не старше двадцати пяти лет и была очень 
красивой 
женщиной.
     Зарплата делопроизводителя не позволяла прокормить и одеть двух подростков.
 Поэтому 
она хотела работать в каком-нибудь чайном заведении. Ей приходилось заботиться 
не только о 
детях, но и об отце своего погибшего мужа. По собственному опыту я понимала, 
как ей трудно, 
но где могла бы работать такая дама со столь изысканными манерами? Обычный 
чайный домик 
ей не подходил.
     В ту пору в районе Ёцуя располагался известный ресторан. Я переговорила с 
оками-сан.
     - Пришлите ее сюда. Наш ресторан посещает много солидных господ. Дама с 
изысканными манерами нам придется как нельзя кстати.
     Вдова - ее звали Ёсико - не имела ни кимоно, ни оби, поскольку все добро 
ее сгорело. Я 
одолжила ей все, что полагается: нижнее белье к кимоно, нижнее кимоно, 
поддевочный пояс и 
шнур для оби - и отвела в ресторан. К ее большой радости, она была принята.
     Через пять дней она пришла ко мне и сказала, что не подходит для такой 
работы. Это меня 
очень удивило, и я поспешила в ресторан.
     - Хоть она и изысканна и мила, - со смехом стала объяснять мне оками-сан, 
- но она 
совершенно непривычна к светскому общению.
     Как я сумела понять, Ёсико, когда кто-то из подвыпивших гостей клал руку 
ей на плечо и 
шептал на ухо нечто вроде: "Ты, милашка, похоже, новенькая здесь", прямо в лицо 
бросала 
ему, чтобы тот оставил подобные непристойности. Такие резкие одергивания были 
неприятны 
гостям и портили настроение, что, конечно, заботило оками-сан.
     Разумеется, такое поведение объяснялось тем, что Ёсико была замужем за 
морским 
офицером. В ту пору жены из мещан не были привычны к подобному обхождению и 
считали 
оскорблением, если мужчина, не приходящийся им мужем, клал руку им на плечо. 
Впервые 
этот случай показал мне, что для подобной работы женщины подходят в разной 
степени.
     Что, интересно, стало с этой дамой?
     Она ведь вначале говорила, что работа делопроизводителя не дает нужных 
средств, чтобы 
прокормить семью. Далее сейчас, по прошествии тридцати с лишним лет, я порой 
думаю о ней.
     Я никогда бы не могла представить, чтобы Сим-баси так изменился после 
войны. Только в 
одном этом районе было 1200 гейш, а осталась лишь десятая часть. Многие осели 
там, куда 
эвакуировались, или же подорвали свое здоровье, другие же в результате бомбежек