Сергей Кормилицын
Тайны рун. Наследники Одина
      
       
      
Аннотация 
      
      Так сложилось, что слово «руны» вызывает ассоциацию со стоячими 
воротничками эсэсовских черных мундиров. Это вносит изрядную путаницу в 
эмоциональную окраску любого разговора о священных письменах древних германцев. 
Это происходит не на уровне доводов разума, а гдето на уровне рефлексов, 
воспитанных с детства. В чем тут связь? Почему исследователь истории Третьего 
Рейха неминуемо сталкивается с образом северного воина, сурово глядящего на 
него изза круглого щита, а тот, кто берется писать об истории рун, невольно 
ежится под прозрачноголубым взглядом обитателя Вевельсбурга?
      Чтобы ответить на этот вопрос, не нужно углубляться в исследование 
оккультных корней идеологии НСДАП или пытаться рассуждать о темной и светлой 
духовной энергии. Причина лежит на поверхности.
      
Сергей Кормилицын
Тайны рун. Наследники Одина
      
ВВЕДЕНИЕ
      
     Час настал. И дробятся осколки пустой болтовни.
     Рог трубит. И, дробя каблуками минувшие дни. Мы идем…
    Анна Новомлинская «Гъялархорн»
      
      Я, по чести сказать, уже и не помню, откуда пришли в мою жизнь викинги. 
Наверное, как у большинства советских мальчишек поколения 70х, — из детской 
книжки про Кукшу из Домовичей, хрестоматийного голливудского фильма с Кирком 
Дугласом или из отечественного «И на камнях растут деревья». Впрочем, разница 
невелика, да и не это важно. Главное, что слова «Скандинавия», «Исландия», 
«викинги», «руны» в определенный момент превратились в волшебные, в своего рода 
ключ к интереснейшей сказке, действие которой происходило не гдето там, за 
тридевять земель, а здесь, поблизости, буквально в двух шагах. Естественно, что 
это увлечение требовало постоянной подпитки, а посему «на корню» сметались с 
прилавков все возможные издания скандинавских саг, тщательно отыскивались по 
учебникам и хрестоматиям все возможные упоминания о викингских временах. А уж 
предположение, что русы и варяги — едва ли не синонимы, а князь Игорь и князь 
Святослав были на деле Ингваром и Хельгенрореком просто вызывало восторг и 
жгучий интерес к родной истории.
      Поэтому когда я в первый раз, рассказав немецким друзьям о своем 
увлечении историей скандинавского Севера, услышал вопрос: «Ты что, наци!?» — 
меня это понастоящему поставило в тупик.
      С тех пор мне не раз пришлось убедиться в том, что в массовом сознании 
сложился целый ряд мифов, имеющих мало общего с реальностью, но от этого не 
становящихся менее навязчивыми. Если верить им, Гитлер со присныя его были 
черными магами и некромантами, рейхсканцелярию охраняли тибетские ламы, а 
викинги были первобытными нацистами, руны же — несомненно, дьявольские, 
оккультные знаки, недаром они украшали черные мундиры СС.
      Мифы эти активно подпитывались, да и продолжают подпитываться весьма 
специфичными изданиями, которые раскупаются обывателями, как горячие пирожки в 
базарный день.
      Чем чаще мне приходилось сталкиваться с этим, тем больше было желание 
провести границу между тем, что было на самом деле, и тем, что придумали охочие 
до сенсаций журналисты и романисты, спекулирующие на страхах толпы. Эта книга — 
попытка такой демаркации. Попытка как минимум провести границу между уже 
ставшим общепринятым мифом и необщепринятой реальностью. И в които веки раз 
рассказать о рунах как таковых, вспомнив тех, кто так или иначе приложил руку к 
их изучению, к формированию нашего нынешнего восприятия этого наследия предков.
      Так о чем же пойдет речь? Не о том, что Гитлер не был черным магом, равно 
как не был и вызванным из бездны чудовищем. Не о том, что большинство легенд о 
Третьем рейхе несостоятельны и представляют собой с точки зрения здравого 
смысла кромешную глупость. Не о том, что оккультная составляющая работы 
института «Аненэрбе», мягко говоря, преувеличена.
      Речь пойдет о материях, которые многим могут показаться кощунственными. О 
том, что свастика и пятиконечная звезда означают примерно одно и то же и что 
запрещать свастику на основании того, что она — символ фашизма, такая же 
глупость, как, например, стремиться повсеместно избавиться от изображения 
пентаграммы как символа коммунистического режима. О том, что оккультисты и 
мистики, исследовавшие руны, не были такими уж безумцами, как их принято 
изображать. И, самое главное, о том, что руны — те самые руны, которые так 
широко и охотно использовали в символике националсоциалисты — не были 
сатанинскими знаками. Напротив, всегда, на протяжении всей своей истории они 
оставались символом порядка в нашем хаотичном мире, напоминанием о том, что 
минувшее, история, пусть даже и самая древняя, не так уж и далеко, буквально за 
поворотом, была бы только охота оглянуться назад.
      Собственно, вся эта книга и есть призыв оглянуться — может быть, 
несколько наивно, как классик мистической рунологии Гвидо фон Лист, —