культура появилась почти за триста тысяч лет до Христа, что в те времена на 
небе сияли три солнца, что Христос и Бальдр — одно и то же божество63, а Библия 
была написана в Германии и потом украдена исказившими ее евреями, можно, 
ничтоже сумняшеся, вписывать себе в генеалогическое древо Видукинда и Арминия 
Херуска. Перечислять все такого рода откровения смысла, пожалуй, не имеет: 
практически в любой спекулятивного характера книге, объявляющей Адольфа Гитлера 
темным магом и некромантом, о Вилигуте и его родовой памяти будет сказано 
достаточно. К тому же к рунам все это имеет отношение очень слабое. Равно как и 
к реальности. Единственное, что понастоящему важно, — так это то, что 
наставник Генриха Гиммлера пропагандировал руническую магию и ритуалы. Правда, 
ни о какой аутентичности их и даже о минимальном сходстве с тем, что 
существовало на деле, речи не было. Потому что Карл Мария Вилигут, вероятно не 
желая спорить с прочими оккультистамипатриотами, объявлявшими себя 
наследниками жрецов Одина (Вотана), заявил, что он является последним из жрецов 
довотанической прарелигии, о которой как тогда, так и сегодня, практически 
ничего не известно. Это было как раз то, что надо: если нет фактов, откровения 
«родовой памяти» оспорить невозможно.
      То, что военная карьера его прервалась в связи с поражением Тройственного 
союза в Первой мировой, здорово подкосило кадрового офицера. Всего несколько 
лет гражданской жизни — довольно тяжелой и бедной — и Карл Мария Вилигут был 
уже не на шутку болен. Его фантазии, бывшие сперва, судя по всему, не более чем 
прихотливой игрой ума, стали для него реальнее, чем окружающий мир. Он страдал 
манией преследования, считал, что на него идет настоящая охота со стороны 
поклонников Вотана, евреев и христиан. К середине 20х гг. иметь с ним дело 
стало практически невозможно: отставной офицер сделался вспыльчив и буен. 
Настолько, что вскоре был против своей воли помещен в психиатрическую лечебницу 
с диагнозом «шизофрения, мегаломания и паранойя», а городской суд Зальцбурга 
объявил его недееспособным. Заявить, что лечение оказалось успешным, — значит 
погрешить против истины, но тем не менее спустя какоето время Вилигута 
выписали из больницы. Оказавшись в 1927 г. на свободе, он с головой ушел в 
мистику. То, что раньше было не более чем увлечением, интересом, стало для него 
смыслом жизни, основным предназначением. Вилигут связался с венскими 
оккультистами, опубликовал несколько статей, писал стихи и поэмы, пользуясь 
псевдонимом ярл Видар. Для того чтобы оживить свое воображение, подхлестнуть 
память предков, в которую он теперь уже и сам верил безоговорочно, принимая 
любые свои подчас болезненные фантазии за подсказку со стороны мудрых предков, 
он стал принимать различные стимуляторы и наркотики, еще более обострившие 
течение его болезни. К началу 30х Карл Мария Вилигут просто перестал 
существовать как личность. Он вел себя так, как будто и впрямь был носителем 
древнего знания, его проводником, вратами, сквозь которые мудрость забытых 
веков входила в наш мир. Говорить всерьез о каком бы то ни было исследовании 
рун тут просто не стоит: единственным подтверждением истинности произносимых им 
сентенций служили его же собственные утверждения о том, что они истинны. Но 
одна заслуга за ним, безусловно, есть: своим фанатизмом и убежденностью, 
фантастическими рассказами — а рассказчиком он был, если верить свидетельствам 
современников, отменным — он вызывал интерес к прошлому, интерес к 
древнегерманским священным письменам.
      Однако будь ты хоть трижды маг и жрец древних богов, а определение о 
недееспособности, не позволяющее самостоятельно даже платить по счетам, мешает 
жить чрезвычайно. Это и было одной из причин, почему через несколько лет, в 
начале 1932 г. Вилигут оставил семью и покинул Австрию, отправившись в Германию,
 туда, где решение о его недееспособности не имело никакой силы. Там он 
практически сразу попал в поле зрение рунических мистиков Общества Эдды и 
руководства охранных отрядов НСДАП. Вокруг полубезумного «мага» образовался 
целый кружок почитателей, считавших его родовую память источником 
непревзойденной мудрости. Один из его почитателей и познакомил Вилигута с 
Генрихом Гиммлером. Знакомство вскоре переросло в настоящую дружбу, и 
австрийский мистик получил приглашение войти в состав организованного при 
гиммлеровской организации института, призванного изучать наследие предков, — 
«Аненэрбе».
      Должность при этом он занял высокую — стал главой отделения древней и 
ранней истории Главного управления по делам расы и переселения. Обязанности же 
его были просты — фиксировать все, что удастся извлечь из уже ставшей благодаря 
стараниям Общества Эдды легендарной родовой памяти. Полученные в результате 
тексты — размышления об устройстве мира, стихи на мифологические сюжеты, 
молитвы на готском языке, рассказы о древней истории германской нации и т. д. — 
заботливо сохранялись для дальнейшего изучения и, возможно, использования. 
Кстати, возвращаясь к тому, что лечение психического заболевания Вилигута не 
было успешным, нужно сказать, что примерно в 1934 г. у него вновь проявилась 
мания преследования. Только теперь на горе тем, кого он мог заподозрить во 
враждебном злоумышлении, у него в руках была нешуточная власть. Используя ее, 
Карл Мария Вилигут нанес жестокий удар по руническим мистикам, чья деятельность 
или высказывания казались ему опасными. Так, были фактически объявлены вне 
закона Кюммер и Марби, пострадали все, кого вевельсбургскому магу пришло в 
голову обвинить в осмеянии и дискредитации наследия арийских предков. 
Фактически с обретением Вилигутом влияния в СС закончилась целая эпоха в 
германской рунологии и руническом оккультизме. Самые одиозные проявления буйной 
фантазии немецких мистиков, пытавшихся найти практическое применение рунам, 
были пресечены и отброшены, зато получили всемерную поддержку серьезные ученые, 
занимавшиеся исследованиями древнегерманской письменности, вышли труды Гельмута