Свами Вивекананда
БОГ И ЧЕЛОВЕК
~~~~~~~~~~~~~
"Также всегда буду рекомендовать читать книги Вивекананды..."
Письма Елены Рерих, Т.I, 30.6.34г.
Как бы крепко ни держался человек за свои чувства, как бы твердо ни верил он в 
действительность внешнего мира, среди которого он живет, тем не менее бывают 
моменты в жизни как отдельных людей, так и целых народов, когда они невольно 
задают себе вопрос - да действительно ли все это реально? Даже человек, который 
никак не может выбрать минуты, чтобы проверить показания своих чувств, который 
только тем и занят, что тешит эти чувства всякими наслаждениями, даже и этот 
человек, когда к нему постучится смерть, бывает вынужден спросить: "Так ли все 
это, как мне кажется?" Религия начинается с этого вопроса и на ответе на этот 
вопрос кончается. Даже в сумраке отдаленного доисторического прошлого, в 
таинственном мире мифологии мы встречаем этот вопрос: "Чем станет этот мир 
потом? Что в жизни призрак, что действительность?"
Одна из наиболее поэтических частей Упанишад, Ката-Упанишад, начинается 
вопросом: "Всякий раз, как человек умирает, возникает спор: одни говорят, что 
он ушел навсегда; другие, что он все еще живет. В чем истина?" На вопрос этот 
давались всякие ответы. Области метафизики, философии и религии полны ответами 
на этот вопрос. В то же время делались попытки уничтожить самый этот вопрос, 
положить конец этой тревоге ума, спрашивающего: "Что будет там, за гробом? Что 
призрак, что действительность?" Но до тех пор, пока существует смерть, все 
попытки устранить этот вопрос останутся безуспешными. Мы можем свободно болтать 
о том, что не видим ничего по ту сторону могилы, о том, что все наши надежды 
всецело должны быть в пределах этой земной жизни; мы можем целиком уйти в 
жизненную борьбу, все окружающее нас, весь мир, может быть, будет мешать нам 
выйти из тесных рамок личной мимолетной жизни, но стоит нам заслышать 
приближение смерти, снова и снова встает перед нами вопрос: "Что это такое - 
смерть? Не конец ли всему, за что мы так жадно цепляемся, как будто все это 
было самое действительное из действительного?" В одно мгновение мир меркнет и 
исчезает. На краю этой зияющей пропасти - смерти - даже самый закоснелый ум 
содрогнется, отступит и задаст себе этот неизбежный вопрос. Надежды и труд 
целой жизни, все рушится в одно мгновение. Человек живет желанием быть 
счастливым; мы хватаемся за все во внешнем мире, в надежде найти это счастье. 
Юноша, которому жизнь еще улыбается, верит, убежден, что это счастье, весь этот 
мир, все реально, но с течением времени, может быть и он поймет, что он 
ошибался, поймет, наконец, что желания его не могут быть удовлетворены: куда бы 
он ни пошел, всюду перед ним встает точно гранитная стена. За приливом жизни 
идет неизбежно отлив. Все призрачно: наслаждение и страдание, власть, богатство,
 нищета, даже сама жизнь. Все проходит...
Эти вопросы задавал себе человек еще в самые отдаленные от нас времена, и мы 
видим, что уже тогда истина, хотя и слабо, освещала его ум, уже тогда человек 
делал шаги за пределы своего тела, находя там нечто более совершенное, что 
остается, когда от тела не остается и следа. Идею о жизни после смерти вы 
встречаете во всех религиях и вместе с ней другую, ту, что все религии без 
единого исключения смотрят на жизнь человека, как на падение в сравнении с той 
жизнью, откуда он пришел; одни религии одевают эту мысль в образы мифологии, 
другие в ясный язык философии, третьи в прекрасные формы поэзии. Из всех 
мифологий, из всех священных писаний ярко выступает мысль, что человек, таков, 
как он есть, представляет из себя падение истинного Человека. Эта мысль 
выражена в легенде об Адаме и Еве; ее же не раз встречаем мы и в индусских 
священных книгах, рассказывающих о "веке истины", когда человек умирал лишь по 
своему желанию, когда его ум, его душа была чиста и сильна, когда не было на 
земле ни страдания, ни зла. И теперешнее состояние человечества, это состояние 
упадка, из которого человечество снова, медленно поднимается к своему прошлому 
состоянию чистоты. За всеми этими иногда туманными преданиями древности лежит 
всегда глубокая мысль, подобная драгоценному самородку в земле, в то время как, 
- я должен, к сожалению, заметить, - за изящными, полированными фразами 
современных мудрецов скрывается очень часто самый жалкий вздор. Если в наше 
время вы цитируете Моисея, Будду, Христа, над вами смеются, но упомяните Гексли,
 Тиндаля или Дарвина и все, что вы ни преподнесли бы, будет проглочено без соли.
 "Мы освободились от суеверий", - да, то были религиозные суеверия, а это 
суеверия научные, только те суеверия были животворны, одухотворяли человека, а 
эти новые суеверия ведут за собой всякие похоти и свалку ради удовлетворения 
их; те суеверия были поклонением Богу, а эти - поклонение деньгам, силе, славе. 
В этом вся разница.
Но мы уклонились от предмета. Итак, повторяю, за всеми этими древними 
преданиями мы находим одну и ту же идею, что человек теперь не то, чем он был, 
что он - пал. Современные мыслители, по-видимому, решительно отбрасывают эту 
мысль. По их мнению, человек это развившийся моллюск, и поэтому то, что говорят 
мифология, предание, неверно. Индийская мифология примиряет обе точки зрения; 
она учит, что развитие идет волнообразно: за подъемом волны идет ее опускание, 
а затем опять подъем. Даже с точки зрения современной мысли, человек не может 
быть только эволюцией (развитием) моллюска. Всякая эволюция предполагает 
инволюцию. Современный ученый знает, что из всякой машины можно извлечь только 
столько силы, сколько вы в нее этой силы предварительно вложите. Нечто не может 
быть произведено из ничто. Если человек, совершенный человек, Будда, Христос 
есть развившийся моллюск, то в моллюске уже заключен Будда. Та сила, которая 
медленно проявляет себя на различных ступенях, пока не станет совершенным