в бою 
демонов и истребив огнем великий город Ланку, могучая обезьяна сидела на крыше 
величественного дворца, озаренная сиянием, которое исходило от ее пылающего 
хвоста, и напоминая солнце в ореоле лучей. Уничтожив Ланку, великая обезьяна 
погасила в море огонь на кончике своего хвоста. Боги, гандхарвы, сиддхи и 
великие аскеты с изумлением взирали на Ланку, погибшую в огне. 

Глава 55 
Хануман беспокоится о Сите 

Глядя на Ланку, озаренную огнем, полную шума и воплей охваченных ужасом демонов,
 Хануман задумался, великое беспокойство овладело им. "Несомненно, я сделал 
что-то недопустимое, испепелив всю Ланку! - думал он. - Благословенны великие 
души, своей мудростью побеждающие гнев в сердце, как вода гасит огонь. Какое 
только зло не творят те, кто дают волю своему гневу? В гневе можно убить даже 
своего духовного учителя или не удержаться от оскорбления добродетельного 
человека. Оказавшись во власти гнева, невозможно понять, когда следует говорить,
 а когда молчать. Гнев порождает любую несправедливость. Человек, владеющий 
собой, обуздывает вспышки гнева, как змея, сбрасывающая кожу. Горе мне, 
негодному бесстыдному, злобному негодяю, который, забыв о Сите, убил моего 
повелителя огнем. Наверняка благородная дочь Джанаки погибла в пожаре, 
истребившем весь город Ланку! Я расстроил планы моего господина! Сита сгорела, 
я испортил замысел моего повелителя! Сжечь Ланку - это пустяк, но в гневе я под 
корень подрубил свою миссию. Несомненно Джанаки погибла, потому что на Ланке не 
уцелело ни уголка, весь город погребен под пеплом. Поскольку я из-за недостатка 
разума пожертвовал всем, я немедля расстанусь с жизнью! Я брошусь в огонь или в 
пасти Вадавы, или отдам свое тело на съедение обитателям вод. Продолжая жить, я 
не посмею взглянуть в лицо царю обезьян или двум тиграм среди людей, расстроив 
все их замыслы. Перед тремя мирами я обнаружил свою обезьянью натуру, 
поддавшись порочному гневу. Горе разнузданной страсти, несдержанности и 
необузданности чувств, во власти которых я забыл о Сите, хотя мог защитить ее. 
Раз она погибла, те два героя тоже умрут, и тогда Сугрива не захочет жить и 
расстанется с жизнью вместе со всеми родственниками. Услышав о гибели братьев, 
как добродетельный Бхарата, преданный Раме, или Шатругхна выживут? Погибнет вся 
знаменитая династия Икшваку, и подданные их преисполняться горя. Несчастный, я 
лишился всех своих религиозных заслуг и земной добродетели, а значит, удача 
отвернулась от меня! В уме моем воцарилось зло, излившееся в гневе, несомненно 
я принес миру разрушение!" Поглощенный такими печальными думами, Хануман 
заметил предзнаменования, благотворное появление которых знал на собственном 
опыте, и подумал: "Может быть, чарующая дева счастливо избежала смерти 
благодаря своему благочестию и духовным качествам? Огонь не сожжет огонь! Более 
того, Павака не посмеет приблизиться к этой добродетельной деве, супруге героя 
непомерной славы, потому что чистота ее хранит ее. Бог огня, несущий жертвенные 
подношения, не сжег меня благодаря могуществу Рамы и добродетели Ваидехи. 
Поэтому могла ли погибнуть она, дорогая сердцу Рамы и любимая и почитаемая 
всеми остальными братьями, родными и подданными? Природа огня - жечь, власть 
его неукротима, он царит на всем, но если он не сжег мне хвост, то почему он 
уничтожит возвышенную деву? Затем Хануман с удивлением вспомнил, как перед ним 
выросла из океана гора Маинака, и подумал: "Благодаря ее акетизму, искренности 
и неуклонной преданности своему господину, она способна истребить любой огонь, 
а не наоборот!" Размышляя над величием духовных достоинств Ситы, Хануман 
услышал беседу великодушных чаранов: - Несомненно, Хануман свершил величайший 
подвиг, предав свирепому огню жилища демонов. Бегут бесконечные толпы женщин, 
детей и стариков, кругом стоит гул, как в пещере! Ланка с ее башнями, стенами и 
воротами сгорела дотла, но Джанаки осталась жива, и это великое чудо! Слова эти 
нектаром влились в уши Ханумана, возвращая душе его счастье и радость. 
Благоприятные предзнаменования, собственные выводы, заслуги Ситы и слова святых 
вызывали в нем безмерный восторг. Достигнув желанных целей и убедившись, что 
царевна жива, он решил увидеться с ней еще раз и покинуть Ланку. 

Глава 56 
Хануман прощается с Ситой 

Поклонившись Джанаки, которая сидела под деревом шимшапа, Хануман сказал: - По 
милости небес я вижу тебя целой и невредимой! Снова и снова глядя на отважного 
посланника Рамы, который уже готов был покинуть ее, Сита в порыве супружеской 
любви, попросила: - О дитя, если возможно, о безупречный друг, сегодня побудь 
еще здесь и отдохни немного в каком-то укромном месте, а завтра ты отправишься 
в обратный путь. Пока ты рядом, о обезьяна, я забываю о сжигающем меня горе. Ты 
покинешь меня, о великая обезьяна, и неизвестно, буду ли я жива к твоему 
возвращению, или нет, о герой в роду обезьян! В твое отсутствие страдания мои 
умножатся, и беды будут обрушиваться на меня одна за другой! Горе и печаль 
уничтожат меня. Кроме того, о герой, великий страх гнетет мне душу: как 
доблестный Сугрива или сонмы медведей и обезьян преодолеют бескрайний океан? 
Как сделают это два человека даже при поддержке могущественных обезьян? Лишь 
три созданья в мире способны прыгнуть через глубину - Вайнатея, ты и Марута. 
При столь сложных обстоятельствах ты, обладая богатым опытом, все же имеешь 
надежды на успех? О сокрушитель сонмов воинов, ты один можешь свершить такое 
нелегкое дело, доблесть твоя прославит тебя. Но если Какутстха, повергающий во 
прах своих врагов, вместе со своими воинскими силами опустошит Ланку и 
освободит меня, он свершит достойный его подвиг. Поэтому сделай все