сти не 
станут убивать посланника, даже если это сулит им бесчисленные беды. Ты можешь 
изувечить его, высечь, обрить ему голову или заклеймить - одно или все эти 
наказания можно наложить на посланника, но о смертной казни еще не слышал мир. 
Возможно ли герою, подобному тебе, поступающему из чувства долга, отличающему 
благородство от низости, поддаваться гневу? Добродетель не дает волю гневу! 
Тебе нет равных среди правителей, ты сознаешь важность писаний, ты превзошел 
демонов и богов. Непобедимы для богов и демонов, наделенных доблестью, воинским 
пылом и разумом, ты неоднократно поражал в бою царя небес и других монархов. 
Глупцы, мечтающие причинить вред тебе, великому и бесстрашному воину, 
сражавшемуся с даитами и девами, смелому и непобедимому герою, уже обречены. Я 
не вижу, почему эту обезьяну нужно предать смерти. Кара эта должна лечь на тех, 
кто послал его. Неважно, почтителен он или нет, ответственность лежит на его 
покровителях. Отстаивающий чужие интересы и зависимый посланник не заслуживает 
смерти. Более того, убив эту обезьяну, мы не спасемся от другого такого же 
небесного странника. Поэтому, о сокрушитель вражеских крепостей, не пытайся 
взять его жизнь. Направь свои усилия против богов и их предводителей. О 
поклонник войны, если мы убьем этого посланника, кто побудит тех двух надменных 
царевичей поднять оружие против тебя. Недостойно тебя, о радость демонов, 
неодолимого для богов и демонов, лишить свой народ возможности увидеть эту 
схватку! Они преданы твоему благу, мужественны; эти покорные воины отмечены 
великими достоинствами, разумом, славятся своим воинским пылом и прекрасным 
происхождением. Сегодня же повели кому-нибудь из них схватить тех двух 
царевичей и установи свое превосходство над врагами. 

Глава 53 
Хануман сжигает город 

Слова великодушного брата были уместны и своевременны, и Дашагрива отвечал ему: 
- Истинно говоришь ты, убийство посланника предосудительно, и поэтому нужно 
вынести ему какое-то другое наказание. У обезьян хвост является, бесспорно, 
самым большим украшением, и потому подожгите ему хвост и отпустите, чтобы 
друзья его, родственники и союзники, все кому он дорог, увидели его унижение и 
увечье. Затем повелитель демонов отдал приказ: - Подожгите ему хвост и 
проведите по всей Ланке! С дикой жестокостью принялись демоны обматывать 
Хануману хвост в хлопковый лоскут. Лишь только они закончили, громадная 
обезьяна увеличилась в размерах, словно лесной пожар, вскормленный сухим 
деревом. Смочив лоскут маслом, демоны подожгли Хануману хвост, и он, полный 
гнева и негодования, с сияющим как восходящее солнце лицом, расшвырял их своим 
пылающим хвостом. Тогда демоны с большей чем прежде силой и бдением стали 
охранять этого льва среди обезьян. Вместе с женщинами, детьми и стариками 
собрались они насладиться представлением. Увидев их всех доблестный Хануман 
принялся размышлять: "Несомненно, даже связав меня, демоны не смогут помешать 
мне сбросить все их путы и, прыгая среди них, устроить еще одну бойню. Я 
предпринял это путешествие ради блага моего господина. Демоны по приказу царя 
связали меня, и я не буду сопротивляться им. Для меня достойным было бы 
вступить в битву с ними, но из любви к Раме я стерплю оскорбление. Я еще раз 
осмотрю всю Ланку, поскольку ночью я не разглядел все укрепления, разведать 
которые очень трудно. Ночь прошла, и теперь я увижу Ланку при свете дня. Пусть 
же они снова свяжут меня. Хоть они причинили мне боль, подпалив хвост, это не 
потревожило меня". Тем временем демоны крепко держали великую обезьяну огромных 
размеров, полную мужества, слона в роду обезьян, и, ликуя от радости, 
торжественно двинулись вперед, под звуки раковин и труб громко провозглашая о 
его злодеяниях. Жестокосердные демоны тащили Ханумана, повергающего своих 
врагов, через весь город, и он не противился им. Проходя по улицам столицы 
демонов, великий герой увидел чудесные дворцы, крытые дороги, прекрасные парки 
и широкие дороги с величественными домами по обеим сторонам, перекрестки, 
дорожки и аллеи, а также внутренние дворы. На террасах и улицах, вдоль царских 
дорог демоны кричали: "Это соглядатай!" Одна из отвратительных демониц 
безжалостно сообщила божественной Сите печальные вести: - О Сита, краснолицей 
обезьяне, с которой ты говорила, подожгли хвост и теперь водят по всем улицам 
города. Слова эти напомнили Ваидехи историю ее похищения и повергли в горе. 
Прочитав очистительные молитвы, она призвала бога огня, без которого не 
обходится ни одно жертвоприношение, и стала настойчиво молить его явить милость 
этой могущественной обезьяне. Мысленно стоя перед огнем, большеокая Сита 
сказала: "Если я действительно предана моему господину и аскетична, если я 
целомудренная жена, тогда в подтверждение ниспошли прохладу на эту обезьяну. 
Если дальновидный Рама еще имеет хоть каплю сострадания ко мне, если за мной 
еще остались какие-то заслуги, не сжигай Ханумана!" И тут же яростные языки 
пламени вокруг хвоста Ханумана, словно вняв словам прекрасной девы с глазами 
лани, стали смягчаться и переходить вправо, что было благоприятным знаком. И то 
же время отец Ханумана в угоду этой богине леденяще-холодным дыханием коснулся 
пылающего хвоста обезьяны, и Хаунман с удивлением подумал: "Как возможно, чтобы 
пылающий огонь не жег меня? Я вижу огромное пламя, но не чувствую боли, словно 
снег лежит на моем хвосте. Поистине, это чудо, явленное могуществом Рамы, в 
котором я уже убедился, преодолевая океан. Если океан и добродетельная Маинака 
вели себя по-дружески из почтения к нему, почему бог огня станет исключением? 
Благодаря добродетели Ситы, могуществу Рагхавы и любви моего отца ко мне, огонь 
не истребил меня". Затем слон среди обезьян подумал: "Почему воин, подобный мне,
 позволил этим подлым демонам связать себя? Я должен явить свою доблесть и 
отомстить за себя!" Стремительная и могущественная обезьяна перекуси