Анилы, 
Хануман, сверкал, как звезда среди дня в ореоле лучей. Плотного телосложения, с 
рыжей шерстью, он походил на гору, из которой добывают красную охру. Он летел 
над водой, и воздух под мышками этой могучей, как лев, обезьяны, гудел, как 
раскаты грома. Хануман, слон среди обезьян, казался метеором, или великой 
птицей, парящей в небе, или могучим слоном в плотной подпруге, а его тень плыла 
по поверхности океана, словно корабль, тонущий в бушующем море. Где бы ни 
пролетала эта великая обезьяна, океан вздымал шумные волны, потрясенныйсилой ее 
прыжка. Стремительно продвигаясь вперед и грудью, напоминающей нос огромного 
корабля, рассекая воздух, Хануман поднимал в соленом океане огромные, как горы, 
волны. Настоящий лев среди обезьян, он разбрасывал перед собой высокие и 
тяжелые волны, словно отделял землю от небес. Морские волны напоминали горы 
Меру и Мандару, и, разбитые быстрым полетом Ханумана, разлетались по небу, 
словно осенние облака. Из глубины вод появились киты, крокодилы, гигантские 
рыбы тимингилы и огромные черепахи, словно кто-то разбросал свою одежду. 
Морские змеи, видя этого льва среди обезьян, путешествующего по небу, принимали 
его за самого Супарну. Тень великой обезьяны сорока миль в длину и тридцати в 
ширину росла с быстротой его полета. Напоминая груду белых облаков, она падала 
на соленые воды и казалась особенно прекрасной. Знаменитый и безгранично 
могущественный Хануман невероятно огромных размеров, не останавливаясь ни на 
мгновенье, продолжал свой путь по небу и казался крылатой горой. Где бы ни 
появился этот слон среди обезьян, море тут же вздымалось и фонтаном било в небо.
 Следуя дорогой птиц, словно царь пернатых, Хануман разгонял груды облаков, 
подобно богу ветра. Огромные облака, - красные, голубые, темные и белые - 
расступающиеся перед стремительной летящей обезьяной, выглядели особенно 
красивыми. И Хануман то скрывался среди них, то вновь появлялся в небе, словно 
полная луна. Видя плавагу (1.331), несущегося по небу, боги, гандхарвы и данавы 
осыпали его цветочным дожем. Солнце не мучило его палящими лучами, и ветер 
преданно служил ему ради блага Рамы. Великие риши принялись прославлять 
славного обитателя леса, гандхарвы и боги пели в его честь песни. Наги, якши и 
ракшасы всех племен прославляли превосходную обезьяну. Океан в своей заботе о 
славе династии Икшваку, подумал: "Если я не оказажу поддержки этому повелителю 
обезьян, все, наделенные даром речи, осудят меня. Разве царь Сагара, лучший в 
династии Икшваку, не прославлял меня? Эта обезьяна - его советник, и поэтому я 
не могу позволить ему погибнуть в волнах. Я должен сделать все, чтобы он 
немного отдохнул, и с моей помощью он счастливо преодолеет остаток пути". С 
такими великодушными мыслями бог океана обратился к самой прекрасной среди гор, 
золотистой Маинаке, сокрытой волнами: - Поместив тебя сюда, царь небес создал 
вал против асуров, населяющих адские планеты. Их могущество всем известно, и ты 
стоишь на страже, чтобы эти великаны не поднялись вновь из ада. Тем не менее ты 
можешь двигаться вверх, вниз и из стороны в сторону. Я повелеваю тебе, о лучшая 
среди гор, подняться из глубины вод! Хануман, величайшая обезьяна 
могущественных и героических деяний, служа Раме, уставший, пролетает над тобой. 
Ты видишь его напря жение, так поднимись же! Вняв повлению Океана, златогрудая 
гора Маинака мгновенно поднялась со своего мягкого водного ложа вместе с 
высокими деревьями и лианами, росшими на ее склонах. Как солнце, лучами 
разгоняющее облака, эта великая гора, сокрытая водой, по просьбе Сагары явила 
свои золотые вершины, населенные киннерами и великими змеями, мерцая, как 
восходящее солнце, ласкающее небо. Вершины этой высокой золотой горы сверкали, 
как мечи; ее золотистые кряжи сверкали, словно тысячи солнц. Увидев гору, 
неожиданно выросшую перед ним посреди океана, Хануман подумал: "Это 
препятствие", - и грудью снес каменную гору, как ветер - облака. Лушчая среди 
гор узнала могущественного Ханумана и закричала от радости. В облике человека 
гора поднялась на собственную вершину и с радостным сердцем обратилась к 
Хануману: - О лучший среди обезьян, обитателей леса, ты принял на себя трудную 
задачу, так отдохни же у меня на груди, а потом с новыми силами продолжай свой 
путь. Царь океана принадлежит роду Икшваку и видя, как ты служишь Раме, 
кланяется тебе. Услуга за услугу - это закон праведности. Он желает быть 
полезным роду Рагху, и потому достоин твоего внимания. Из уважения к тебе бог 
моря молил меня: "Преодолев по воздуху сто йоджан, эта обезьяна устала от 
напряжения. Позволь же ей передохнуть на твоих вершинах, а потом продолжить 
свой путь". Поэтому остановись здесь, о лучшая среди обезьян, и отдохни. 
Подкрепившись сладкими ароматными фруктами и кореньями, ты, как пожелаешь, 
снова отправишься в путь. О Славный Хануман все три мира знают о твоей 
добродетели О сын ветра, из всех плавагов, наделенных огромной силой, тебя я 
почитаю за вожака, о лев среди обезьян! Верные долгу даже обычному человеку 
оказывают гостеприимство, насколько же тогда ты достоин почтения? Ты сын Маруты,
 случше среди небожителей, ты не уступаешь ему быстрой полета, о славный 
Хануман! Оказывая почтение тебе, добродетельному, можно выразить почтение 
твоему отцу, поэтому ты вполне достоин такого моего отношения. Послушай, есть 
ещё одна причина В давние времена, о дорогое дитя, горы, у которых были крылья, 
разлетелись на четыре стороны света с быстротой Гаруды, путешествуя вместе 
небожителями, аскетами и другими живыми существами, которые трепетали от страха,
 боясь падения. И тогда разневанный повелитель небес Индра провел сто 
жертвоприношений и своей молнией лишил крыльев сотни и тысячи гор. Полный гнева 
бог небес приблизился ко мне, размахивая своей булавой, но великодушный бог 
ветра неожиданно унес меня прочь. О славный Хануман, твой предок спас меня, 
бросив в соленые волны, и я сохранил свои крылья. Поэтому ты очень дорог мне, 
прочные узы связывают нас, о вожак обезьян! Пришло время воздать за содеянное 
благо, ты должен доставить такую радость океану и мне, о знаменитый герой! 
Отдохни немного, прими знаки нашего внимания, мы достойны твоего уваж