трудно намечать не  только  географические,  но  и  хронологические
  рубежи.
      Забегая  вперед,  следует  сказать,  что  в  восточнославянском
  фольклоре в целом (а не только  в  непроглядных  лесах)  перелом  и
  обновление сюжетов, появление новых ситуаций, далеко  выходящих  за
  рамки пропповской схемы, произошли на рубеже бронзового и железного
  веков, когда славяне впервые испытали  набеги  степных  кочевников,
  когда   впервые   появились   кузнецы.   Тогда   победителем   Змея
  (олицетворения  кочевников)  стал  уже  не  охотник,  пришедший  за
  тридевять земель, а вещий кузнец, славянский  Гефест.  Но  это  уже
  совершенно иная эпоха, требующая подробного рассмотрения.
      Другим разделом русского  фольклора,  уходящим  своими  корнями
  в далекую первобытность каменного века, являются  многочисленные  и
  многообразные заговоры.
      Доземледельческий охотничий анимизм, вера в упырей  и  берегинь
  и  умилостивление  их  "требами"  в  какой-то   мере   могут   быть
  представлены по позднейшим фольклорным материалам. Самым близким  к
  этой теме материалом являются заговоры -- языческие заклинания почти
  на все случаи жизни: на удачную охоту, на охрану  скота  от  лесных
  зверей, оберег от болезней, порчи и всякого зла, заклинания  удачи,
  приворот девушек или парней и злонамеренное накликание беды на своих
  врагов.
      Очень  важно  отметить,  что  среди   заговоров   как   таковых
  совершенно нет заклинаний, связанных с земледелием. Аграрная  магия
  широко проявлялась в новогоднем и весенне-летнем  циклах  обрядовых
  песен и обычно носила коллективный характер, тогда как заговоры, как
  правило, индивидуальны. Жанр заговоров создавался, судя но всему, до
  утверждения господства земледелия.
      Восточнославянским     заговорам     посвящена     значительная
  литература 91.
 ---------------------------------
      91 Ефименко П. О заклинаниях. -- В  кн.:  Труды  Архангельского
  статистического комитета. Архангельск, 1865; Майков Л. Великорусские
  заклинания. -- В кн.: Зап. Рус. географ, об-ва по отд.  этнографии.
  СПб., 1869, т. II; Ефименко П. Сборник малорусских заклинаний.  М.,
  1874; Романов Е. Р. Заговоры, апокрифы, духовные стихи. --  В  кн.:
  Белорусский  сборник.  Витебск,  1891,   V;   ВетуховА.   Заговоры,
  заклинания, обереги и другие виды народного врачевания,  основанные
  на вере в силу слова. -- В  кн.:  Русский  филологический  вестник.
  СПб., 1901 -- 1907 гг.; Мансикка В. Представители  злого  начала  в
  русских заговорах. СПб., 1909; Срезневский И. Описание рукописей  и
  книг, собранных для Академии наук в  Олонецком  крае.  СПб.,  1913;
  Виноградов Н. Заговоры, обереги, спасительные молитвы и проч., вып.
  1. -- Живая старина, 1907, вып. I. Вып. 2, 1909, вып.  I.  Вып.  3,
  1909, вып. IV. Елеонская Е. Н. К изучению заговора и  колдовства  в
  России. Шамординская Пустынь, 1917, вып. 1,  Познанский.  Заговоры.
  Пг., 1917; Елеонская Е. Н. Сельскохозяйственная магия. М., 1929.

      Собранный исследователями материал состоит  из  двух  групп:  в
  одну входят записи самих  этнографов,  а  во  вторую  --  старинные
  рукописные сборники заговоров, составленные колдунами и знахарями в
  XVI -- XVIII  вв.  или  представляющие  собой  судебные  записи  по
  колдовским делам. Записи этнографов, как кажется мне по собственному
  небольшому опыту, не отражают всей полноты  реально  существовавших
  заклинаний. Это в особенности относится к вредоносной магии, так как
  деревенские колдуны, славившиеся  умением  насылать  порчу,  крайне
  неохотно делились тайнами этого мрачного и наказуемого ремесла.
      Особенностью старых рукописных сборников  является,  во-первых,
  преобладание оберегающих  формул  над  вредоносными,  а  во-вторых,
  христианизированная форма многих заговоров,  когда  носителями  зла
  показаны не упыри-вампиры, а бесы и черти, избавителями же  от  зла
  -- не древние берегини, а христианские святые и ангелы.  Нас это не
  должно смущать, так как христианский дуализм  не  был  изобретением
  теологов, а отражал  весьма  глубинные  первобытные  представления,
  существовавшие  издревле  у  всех  тех   народов,   среди   которых
  распространилось христианство.
      Глубокий архаизм заговоров сквозит даже  в  их  языке.  Словарь
  заговоров полон старинных, давно забытых речений: "храмина"  вместо
  избы, "убрус" вместо полотенца; "гобино"  (урожай,  зерно),  "тиун"
  (княжеский  управитель),  "гость"  (купец),  "кудесник"   (колдун),
  "харатья" (пергамен), "зед"  (глиняный  фундамент);  "волхвование",
  "капище идольское", "упыри" и  т.  п.  Создается  впечатление,  что
  первичные записи заговоров  были  сделаны  какими-то  грамотными  и
  книжными волхвами еще в средневековье.  Иногда  архаичные  признаки
  ведут еще глубже: так, охотничья добыча -- это зверь, убитый копьем;
  копье может быть метательным ("борзометкое копье");  стадо  скотины
  называют "власьевым (велесовым) родом" 92.
 ---------------------------------
      92 Майков Л. Великорусские заклинания, с. 427, 496, 510, 536.