Служки те урские были с виду на купцов заезжих похожи, только птицы их железные 
не походили на птиц асов, но были сотворены ладно – без сучка и задоринки.

И прошло совсем немного времени, как стали те купцы людьми важными на Буяне. 
Всяк, и стар и млад, отдавал им почести, будто князьям. Была в том хитрость 
Морея великая.

На Буяне только Лель знал о хитрости той, да и не супротивился, лишь ждал часа 
верного, как с Яром было уговорено.

Неподалёку от тех мест, от земель больших вдалеке, посреди моря синего, был 
остров, где Кир нашёл себе пристанище. Да всё грезил той любавой изо снов своих.


Прошло не более половины срока малого, и Кир, воле своего предка могучего 
воспротивившись, направился на остров Буян.

И Кожан тут как тут всё видел. Узрел он слабое место в сердце того отрока и 
путь его направлял.

Знали об этом и Яр и Лель, но ничего делать не стали. Решили лишь, взирая со 
стороны глядеть, как всё произойдёт.

Вот зажмурил Кир очи свои, прошептал слова заветные, и в тот час очутился средь 
большого града на острове Буяне, пред палатами княжескими. Златые врата пред 
ним растворились, и ветер всколыхнул локоны волос. 

Шагнул Кир во палаты местного правителя Атия, что был жесток и несправедлив к 
собратьям своим и подданным, и обманом, время долгое назад, заманил к себе в 
жёны красавицу Эдэю из племени асов.

Народилась дочь у них, нарекли её Лира. И был взгляд её весел  и в тоже время 
печален. Всяк, кто видел её, оставлял в своём сердце навсегда.

Была Лира красоты неописуемой. Кир в тот час узнал её – то была дева из снов 
его, что Кожан насылал.

Обрадовался он тому безмерно и пожелал приблизиться к любаве. Но, в мгновение 
ока, стража в числе великом окружила плотным кольцом юношу.

Не стал причинять боли Кир стражникам усердным, лишь обратился водою ключевою. 
Разлетелись брызги в стороны по хоромам княжеским, лишь одна капелька попала на 
одёжи красавицы. Подивились чуду стражники, да никто не заметил в том умысла.


Удалилась красна девица во покои свои да чуть погодя затянула песню голосом 
звонким. Да прослышав ту песню, за окном цветы распускались, а птицы щебетали 
вторя ей.

Кир, недолго ожидая, обернулся вдруг добрым молодцем и предстал пред любавой.

Та уж допела песнь свою и хотела было стражу кликнуть. Открывает рот, а слова, 
словно комом в горле застряли,  вымолвить не может.

Страсть жгучая одолела её. Тот час Кир позвал её с собой во земли арийские.

Не долго собирались в путь-дорожку. Обернулись двумя голубками сизыми и 
выпорхнули в оконце.

Знали уж Яр и Ерем, что отпрыск ихний забрал царевну с Буяна, да не противились 
этому. Но всё ж велели ему оставаться от земель арийских в стороне.

Не долго думая, Кир с Лирой, царевной чужеземной, приметил лес дремучий на 
холме высоком, в аккурат неподалёку от земель асов - друзей арийских. 

Возвёл он на горе той хоромы царские, да разослал весточки во все концы по 
Мирград земле, что всяк, кто по доброй воле желает, может жить-поживать в его 
княжестве.

И пришли люди из племён разных, да были те, что мысли его разделяли. И стали 
жить-поживать в стране новой. И назвали ту страну Ирия.

Хватился было дочери правитель буянский, да ничего сделать не смог – было ему 
заказано покидать пределы острова. Да один из волхвов нашептал ему, что есть 
мол терем золочёный на Буяне, и живёт в том тереме мудрый старец, да никто его 
доселе не видывал.

И решил князь буянский к Лелю на поклон отправиться – попросить позволения 
покинуть пределы острова. Кожан и был тем волхвом, что нашептал ему мысль