был когда-то у Леко в подчинении и слыл одним из лучших. Желал он дознаться, 
кто сумел очернить душу светлую.

Отправив птиц восвояси, Один провернулся три раза на месте да в пыль дорожную 
обратился. Люди, что глазели на то зрелище, только диву дались.

Эдо решил было, что навел страх на Одина и возгордился в сердце  этому безмерно,
 как вдруг, четверо людей ему верных из войска малого встрепенулись, 
отряхнувшись, да схватили его так, что тот и опомниться не успел, связав по 
рукам и ногам. Через миг, Один уж явился пред очами толпы, а воины попадали на 
земь и снова в сон глубокий обратились.

Стояла лавка прям перед тем местом, где парчой торговали да платками, что 
девицы красные надевали, да прочими изделиями ремесленников. Достал Один тут 
монету да купил платок, обмотав голову пленника. Распахнул суму свою бездонную 
– так тот и ушёл в неё весь с головой, противник строптивый.

Не успев сказать ничего, люди завидели, как пребывая в полном спокойствии отец 
Аркона, обернулся плащом дорожным, птицами изорванным, да исчез – только его и 
видели.

Подивился рассказу Одина Ерем, решил совета спросить у Леля с Мером - как найти 
хозяина жёлтого воина, что им управлял. Кликнул он друзей Яра закадычных – 
явились те вновь в образе старца, как прежде. Поглядев на суму уж знали о чём 
речь пойдёт…

Во дрёме пребываючи, Аркон стал расспрашивать Арила, как быть ему и что теперь 
предстоит вершить. Лишь улыбнувшись, старец слепой шепнул три слова заветных.

Закрыл было юноша глаза на миг и тут же открыв их, увидел, что сидит посредь 
круга красного смотровой башни и нету при нём ни сумы, ни ларца, ни камня 
изумрудного, ни цветка золотого, что с таким трудом пришлось ему добыть, да всё 
ж чуял их где-то близко.

Стали спускаться вниз по лестнице со стариком. Арил поведал ему, что прошло три 
срока малых с того времени, как пришёл сын Одина впервые в это затерянное место 
в горах, и что теперь готов он принять искусство сражаться от двоих спутников 
слепого старца, что в тот день в башне находились и что прибудут они немедля.


Поведал Арил ученику свому, мол, выбор тот сделал уж, да что дева длиннокосая, 
кою княжной поставил Аркон, теперь пред ним в долгу и, коли надобно, помочь 
может в минуту тяжкую - защитить али уберечь от напасти. Так же старец 
рассказал, что все, с трудом добытые, вещи - и камень изумрудный, и ларец, и 
цветок золотой остаются всегда  с Арконом. Теперь не будет равных ему на 
Мирград земле и за пределами её в ратном деле, да всё ж молод он ещё и нужна 
кое какая сноровка - ведь хитростью можно любого сбить с толку. Дева 
воительница да юноша, что был чуть по старше Аркона, сумеют преподать сыну 
Одина то недостающее, но а затем, лежит ему путь обратно восвояси - в земли 
новые, в коих отец его, Один, правителем нынче пребывает острова ущербного, 
земель белозёрских.

Радость и грусть одновременно переполняли душу отрока. Ждал он завершения 
своего обучения и вот, в назначенный срок, завидел Аркон две фигуры, медленно 
взбирающиеся по склону и направляющиеся в сторону замка затерянного в горах. 
Был рад тому юноша и не скрывал радости своей, присел в углу залы тихонько в 
ожидании…

Старец, что вмещал души Леля и Мера, взглядом окинул связанное по рукам и ногам 
тело Эдо и, не прекращая беседы с Еремом и Одином, забрался глубоко в душу 
тёмную воина желтого да увидел, как всё происходило на самом деле.

В землях ирийских протекала река полноводная да вдоль её, по обоим берегам, 
были селения ремесленников да людей умелых, что прежде урам служили.

В тот час, когда погиб Кожан, множество людей в одной из деревень, как и на 
Буяне, приняли в себя свет тёмный, да ничто не предвещало беды. Всё ж, через 
некоторое время, народились дети у них и имели они сходство с родом своим да 
души их, в коих вживился дух Кожана, создавали ссоры и злобу таили. Так, 
постепенно, один из них, как и Товер, превзошёл остальных в искусствах разных – 
был умён и хитёр, и власти жаждал, и люди шли за ним, словно за героем. Так 
поработил он окрестные посёлки, да их обитатели, что там жили,  дань ему 
платили, ако князю.

Вот, одним днём, тот отпрыск Кожана случайный, звали его Реведо, повстречался с 
Эдо и подчинил волю его своей воле.

Было не так тяжко очистить душу жёлтого воина, да решили Мер с Лелем этого не 
делать, а имели замысел другой на уме.