Натянул он одёжи железные да присел на дорожку.


Не торопясь, забрался Ерем в чрево птенца малого и тотчас выпорхнул из глаза 
большой птицы.

Полетел птенец, закружил по над землюшкой малой, что была вся пеплом серым 
покрыта, и стерёг тот пепел дракон огненный. И всяк, кто угодил в его владения, 
оттуда уж не ворочался.

Подобрал Ерем место ладное подле скалы отвесной да направил птенца туда – спал 
дракон в те поры и не почуял гостей незваных.

Вышел Ерем из чрева птенца малого - держал в руке сосуд. Был на вид он из глины,
 да коли уронишь – не разбивался.

Откупорил крышку да зачерпнул пепла из под камня серого, да закупорил склянку. 

Осталось ему набрать крови дракона огненного, да было то дело непростое – ни в 
коем разе нельзя было губить того дракона, имел он связь древнюю с родом сынов 
человечьих. Знал о том Ерем и пошёл на хитрость - решил сделать в аккурат, как 
Яр велел.

Тем часом, за много вёрст во Мирград земле, Лель кружил серым соколом в 
поднебесье над островом над Буяном.

Заприметил он деревце во саду княжеском и стремглав бросился вниз, будто мышь 
увидал. Тотчас ударился о земь и принял обличье человечье – волхва степенного в 
одёжах простых, но без посоха. Был лишь подпоясан.

Да пояс тот был не проста вещица. Коли шепнёт он ему – тот змейкой оборачивался,
 да такой шустрой, что ни стены, ни врата не были ей преградой. Заползёт в 
место, хозяином веленное, и слушает, что люди добрые толкуют. Опосля вернётся  
обратно и поясом обернётся, а Лель уж обо всём ведает.

Послал он змейку во хоромы княжеские да наказал забраться к Киру с Лирой в 
опочивальню. Не заставила змейка долго ждать – тотчас принялась исполнять наказ.


Лель же, спокойно и не торопясь, присел в тени подле дерева раскидистого и 
завёл с пташками малыми беседу, так как понимал он язык зверей и птиц.


Переведя дух, забрался Ерем на спину дракона огненного - в пламени пылающего 
жара не легко было добраться до кровушки его.

Достал он вещицу диковинную. Начала пробуждаться тварь огненная и почуяла, что 
человечьим духом пахнет. И Ерем бросил ту вещицу о земь, от пепла серую, и 
обернулась она войском несметным. Да были то лишь облики воинов, но шумели и 
гремели, словно живые.

И тотчас воткнул он иглу дракону под чешую, и брызнула кровь огненная наружу 
струйкой тонкой. Поставил Ерем другую склянку, на вид из глины да всё ж мягкую, 
и набрал по капельке доверху, да закупорил. А игла, вот диво – исчезла, сгинула,
 будто и не было её.

Заревел дракон огненный не по-человечьи и не по-звериному. Стал на дыбы, 
ополчась супротив войска Ерема. А Ерем уж во птенце выпорхнул, да на птицу 
железную воротился ко своим асам-сотоварищам.

Долго чудище огненное ерепенилось, да никак невдомёк ему было, где ж войско 
прячется. Так и не дознался он правды да угомонился. А войско сгинуло с глаз 
долой, как сквозь землю провалилось.

Ерем на радостях повернул птицу восвояси на Мирград землю, и дорога домой вдвое 
короче казалась – ведь с добрым снадобьем быть победе скорой над Кожаном.

Тем часом, на Буяне острове, Лель услышал от птах малых о недуге, что сморил 
Кира, князя нового из земель ирийских с мечём пришедшего. Пели те птицы над 
окном у Кира утром ранним день за днём ужо пол срока малого, да всё не вставал 
он с ложа своего – был хвор дюже.

Тут и змейка подоспела – скользнула вокруг пояса старца да ремнём ладным 
обернулась. И узнал Лель в одно мгновение, что Лира, супруга Кирова, всё больше 
власти жаждала, да решила сморить свого мужа верного - речами сладкими его 
баюкала, да зелье в еду да в питьё подсыпала, что Кожан ей дал в саду ирийском.

Тут два стражника вышли из хором княжеских – тотчас Лель исчез с глаз долой, да 
всё ж был он там, но ни одна живая душа не зрила и не слыхала его.