Не успел никто и глазом моргнуть, как вернулись они на Буян. Да пленник Яра не 
был оковами опутанный, а просто делал всё, что тот ему велел.

И открыл он печати заветные – семь дверей отворились. И спустились они в 
подземелье, где под куполом золочёным росло то дерево, и плод на нём висел.

Тем часом Кир и Лира, и все их служки придворные, в палатах находились, да не 
могли видеть ничего, – время для них остановилось.

Сорвал Яр плод с того дерева, разломил пополам и достал лишь два семечка, и 
тотчас зажал в ладони. Прошептал что-то, придав в тот миг огню дерево и плод 
разломленный. Одно семечко проглотил он немедля. На второе лишь шепнул три раза 
и платком обернул белым, да за пояс заткнул.

Служку же урского восвояси отправил. Да не помнил тот ничего, где был – не 
ведал. И уснул сном глубоким.

Заподозрил Кир неладное и решил взглянуть посерёдке времени, что застыло для 
всех, ако кол осиновый. Да увидел он людей из народа морского. Понял тут, что 
хитрость над ним чинит кто-то силы большой, немереной. Да он Яра признать не 
мог, не сумел одолеть его силушку. И прилёг он на плитах каменных и уснул сном 
беспокойным, неправедным.

Яр народ морской отпустил во чертоги свои подводные. Непту был благодарен до 
сердца за подмогу его великую. Одарил он его светлой силушкой, что была до селе 
неведома во просторах подводных, красочных.

И спешил он в землю арийскую рассказать друзьям и товарищам, что погибель 
грядёт скоро Кожану, лишь дождаться осталось Ерема из земель далёких, неведомых.
  


Шли так годы чередою длинною. Купцы урские уж в ирийской земле торговать стали. 
Да опосля тех дней на Буяне, Кир, владыка новый, захворал сильно. Да не выходил 
на свет божий, да всё на печи лежал – хворь одолела его.

Лира же, супруга, всеми делами на острове заправляла. И дочь её получила надел 
во землях тех среди лесов дремучих. И воцарился мир на Мирград земле.

Терем Леля был заново выложен, и все кто желал, приходили к нему на поклон – и 
стар и млад, и добры молодцы и красны девицы.

И вот прознал о нём Кир и велел привезти его в палаты царские. Да послал два 
отряда стражников и воеводу с ними. 

Воевода был здоровый детина. Решил он силой старого волхва взять.

Зашёл во палаты золочёные и диву даётся – всё красно да ладно в тереме том. И 
богатством и убранством превосходит он сами палаты княжеские.

Заиграла зависть у воеводы - решил один из самоцветов он отковырнуть. А был то 
изумрудный камень, что играл лучами ярила заходящего.

Потянулся было в карман за лезвием острым да никак не может нащупать. Выхватил 
он плеть огненную у одного из стражников, да она сквозь пальцы, будто песок 
ушла, - все только диву даются. 

Стал было пальцами тот камушек подковыривать, а тут вышел на встречу им хозяин, 
сам Лель, и посмотрел без злобы и ненависти на воинов его окружающих – знал он 
зачем пожаловали да хотел поиграть с ними.

И воспрошал воеводу, мол, что люди добрые в его хоромах делают, али захворал 
кто, али какая помощь нужна?

Раскрыл рот от удивления детина и слов вымолвить не может.

Один из стражников поклонился старцу и просил его учтиво во хоромы князя Кира 
пожаловать.

Улыбнулся Лель и прошептал что-то себе под нос. Тотчас развернулась стража, и 
оба отряда, во главе с воеводой, отправились восвояси. Сам же обернулся соколом 
и в окошко выпорхнул.

Тем часом во землях иных прибывал Ерем во птице железной с двумя товарищами 
асами. Был то путь нелёгкий.

Добрались они до границы предела великого. От сих пор Ерем должен был один идти.