Да по всему свету
      Полю жито родил,
      Людям детей плодил.
      А где Он ногою,
      Там жито копною,
      А где Он глянет,
      Колос зацветает
      
      Существует, кстати, подобная песня о козле: «Где козел ходит, Там жито 
родит». Козел, во-первых, символ плодородия, а во-вторых, одно из самых 
популярных жертвенных животных у всех индоевропейских народов. Связь между 
Ярилой и темой жертвы рассмотрим чуть ниже, пока коснемся темы плодородия. 
Подобные белорусскому Ярилину дню праздники отмечались на Украине, у словенцев 
и хорватов, когда чествовали «Зеленого Юрия» - имя Юрия созвучно Яри-ле, и 
изображали этого святого на белом коне, ряженые же в его честь украшались 
венками из цветов и трав. В словаре древнерусских художников «ярь» - зеленая 
краска (к слову, читатель - вы видели когданибудь зеленое солнце? И я нет). 
Песня в честь Юрия - «Святой Юрий по полям ходил, По полям ходил, Да жито 
родил» - почти повторяет белорусскую песню в честь Ярилы. Но если встреча Ярилы 
весной была вполне пристойным действом, то буйные праздники в честь Ярилы летом 
по части разгула не уступали прославленной множеством писателей и сценаристов 
Купальской ночи (на которую кое-где и приходились). 
      Епископ Тихон Задонский, впоследствии произведенный православной церковью 
в святые, в 1763 году увещевал свою собравшуюся на чествование Ярилы в конце 
мая паству: «Из всех обстоятельств праздника сего видно, что древний некакий 
был идол, называемый именем Ярилой, который во сих странах за бога почитаем был,
 пока еще не было христианского благочестия». Это считается первым упоминанием 
о Яриле - но, если прав Фаминцын, то дату первого упоминания надобно 
значительно сдвинуть в глубь времен - по крайней мере до 980 года. Ярилу на 
воронежских торжествах изображал мужик с раскрашенным белилами и румянами лицом,
 одетый в бумажный колпак с бубенчиками и украшенный лентами и цветами. 
Происходил его праздник в первый день Петрова поста. Идол Ярилы по местному 
преданию стоял на горе рядом с Галичем (Костромским), и там в честь него 
праздновали трехдневный праздник в неделю Всех Святых. Позднее в Галиче Ярилу 
изображал старик. В Суздале, по отраженному в местной летописи сказанию, 
находился идол «Яруна». В Кинешме Ярилу праздновали на лесной поляне, два дня. 
В первый день Ярилу встречали, во второй - хоронили. Похороны Ярилы - обряд, 
распространенный на территории России и Украины, изображение Ярилы - чучело из 
соломы или из зеленых ветвей, но кое-где изготавливали Ярилу и Ярилиху[58] из 
глины - наделенное огромным половым членом (каковой, кстати, кое-где именовался 
яруном), сжигалось, топилось или закапывалось в гробу - то есть предавалось 
погребению либо по древним Языческим обычаям, либо уже по-христиански. Несли 
«умершего» обыкновенно женщины и девушки, с громким плачем и воплями: «Не 
встанет он больше! Какой же он был хороший!» Шедшие вслед за «погребальной 
процессией» мужчины комментировали: «Баба не бреше! Вона знаеть, шо йй со-лодче 
меду!» и другими забористыми выражениями. Хоронил чучело Ярилы иногда старик.
      Праздники Ярилы были рассредоточены по всей весне и первой половине лета. 
Причиной этому были христианские праздники пасхального цикла и связанные с ними 
посты, перепахавшие первую половину года, да простят меня христиане, как свинья 
огород. Впрочем, масштабы разрушений, как мне кажется, не столь велики, как 
полагает, например, Л.С. Клейн, видящий и в Масленице обряды, оттесненные туда 
с… Купалы. К таковым он относит, например, сожжение чучела Мары - Богини Зимы и 
Смерти, полагая, что изначально чучело все же было мужским и обозначало Ярилу - 
точнее, Перуна, которого Клейн видит и за этим Языческим Божеством. Но в Индии, 
скажем, именно весной проводится ритуал утопления в речке изображений Кали - 
индоарийской Богини, которую можно рассматривать как соответствие Маре. Впрочем,
 вернемся к Яриле. Если с обрядом его встречи все более или менее ясно - 
двадцатые числа апреля - то срок его «похорон» смещался по календарю в разных 
местностях от Троицы до первого понедельника после Петрова поста (29 июня). 
Петров пост, кстати, церковники когда-то ввели исключительно для того, чтоб 
«накрыть» им буйные празднества в честь Ярилы и Купалы. Вне Руси его не знали и 
не знают. Любопытно, что на Вологодчи не (почему-то только в ней) об этой 
стороне Петровского поста помнили, согласно сообщениям этнографов, до XIX века.
      Впрочем, сейчас дата празднества Ярилы установлена с удовлетворительной 
точностью. И это снова заслуга Б.А. Рыбакова. Изучив календарные метки на 
кувшине из села Ромашки, на речке Рось, относящемся ко временам так называемой 
Черняховской культуры[59], к IV веку, академик взял за точку отсчета 
изображение колеса с шестью осями - уже известного нам громового символа, 
предположив, что это' - Перунов день 20 июля. Отсчитав от него двадцать семь 
дней-зарубок назад, Рыбаков обнаружил два косых креста - символ костров Купалы. 
Особо отмечена была дата 12 июля, когда Громовержцу выбирали жертвы. После 
Перунова дня начинаются жатвы, и заканчиваются в тех краях, где лепили кувшин, 
седьмого числа августа месяца, что и отмечено на кувшине символическими 
изображениями двух серпов и снопов. Наконец, на делении, соответствовавшем 4 
июня, ученый обнаружил обозначение деревца - и указал, что именно в этот день, 
по свидетельству A.M. Горького, в Нижнем Новгороде провожали Ярилу, завивая 
березку, и скатывали с горы огненное колесо. В тот же день, в далеком Вольгасте,
 в земле поморян, еще не ставшей германской Померанией, немецкие монахи 
проповедник Оттон из Бамберга и его спутник Сефрид видели «около четырех тысяч 
человек, собравшихся со всей страны. Был какой-то праздник, и мы испугались (к