5-6 лет, 
и она играла с его внучкой в куклы. Они часто играли недалеко от нас, и мешали 
нам. И он всегда приводил этот пример: «Вот предложи ей сейчас заниматься 
маленьким ребенком, пусть ее позовет мама, и скажет: „вот новорожденный ребенок,
 посиди с ним рядом, дай ему соску, поиграйся с ним немножко“. Разве она 
захочет с ним играть? Она скажет: „Кукла – вот мой ребенок. Это для меня 
настоящее. А новорожденный – это для мамы. Я не понимаю его“.

То есть, для каждого возраста, для каждой ступени существуют свои объекты, на 
которых человек должен себя реализовывать, приподнимать. То, что мы играем 
сейчас с этими игрушками, на самом деле – это не игра. Мы, таким образом, 
адаптируем себя к Высшей ступени. Делая себя подобными Высшей ступени, мы 
вызываем на себя окружающий свет.

Иначе его не будет. Свет может быть только внутренним или внешним. Если я желаю 
ему уподобиться, но еще не подобен, он светит издали. Если я уже готов к нему, 
уподобился – он входит внутрь. Ну, а как я могу вызвать его на себя издали? 
Только в мере своего желания уподобиться Высшей ступени.

Для этого и все наши игры, и то, что я говорю: пытаться, глядя на других, 
стыдиться, что вы эгоист, пытаться проявить взаимную любовь, заинтересованность,
 желание помочь и так далее. Это, естественно, игра, ложь, все это искусственно,
 все, что мы внутри себя и в нашей группе создаем – все 
искусственно!
Мы говорим, что желаем достичь Творца. Я пока не могу в себе перебороть мою 
ступень, но я моделирую, строю такую группу, в которой эти искусственные 
отношения хоть немножко подобны естественным отношениям на более Высшей ступени.
 И тогда на меня нисходит окружающий свет. Сначала я его не чувствую, но затем, 
я начинаю чувствовать его проявление, потому что меняюсь.

По своим изменениям я могу сказать, что я сделал правильные усилия, и свет на 
меня действительно подействовал. Я смогу сказать это, только уже по результату 
его воздействия. Нет никакой другой возможности подтянуться на Высшую ступеньку 
– это и называется «идти верой выше знания». Верой, потому что, я пытаюсь 
сделать из себя большего альтруиста, свойство Бины называется «вера». Выше 
знания – значит, выше моего «я», выше понимания, выше того, кто я на самом деле,
 – как бы закрыв глаза.

Мы сейчас создаем искусственное общество. Мы подтягиваем себя, играем в то, что 
мы словно на более высокой ступени. И притянем на себя такое количество 
окружающего света, чтобы он действительно поднял нас на эту ступень.

Это то, что мы сейчас хотим реализовать. Поэтому и делаем подобные упражнения – 
так же, как в спорте. Ты ведь и по поводу тренирующихся спортсменов можешь 
сказать подобное: «Что они делают? Они же играют друг с другом. Они ведь должны 
с настоящим противником сражаться». И в армии точно также, везде – без 
упражнений ничего не получится, это исходит из духовного корня.

Все в нашей жизни: все достижения и подъемы в чем бы то ни было происходят 
только благодаря таким специальным упражнением – и все только с помощью Высшего 
света. Возьмите тех же футболистов: они желают сыграть лучше, своим желанием 
они вызывают на себя нисхождение Высшего света, поэтому и улучшают свои 
результаты – это же один и тот же закон.

Только мы находимся в его, так сказать, максимальной реализации: мы желаем 
Высшую ступень в чистом виде. Мы не желаем стать лучшим футболистом или 
программистом – мы в чистом виде желаем получить эту Высшую ступень, и поэтому 
сейчас себя под нее подстраиваем.

Вопрос: Когда я начинаю чувствовать всех остальных полностью под властью Творца,
 как меняются мои 
действия?
Существуют внешние и внутренние действия. Я расскажу тебе только то, что могу 
рассказать, поскольку это очень деликатный вопрос.

Внутри, конечно, возникает, соответственно Творцу, любовь, понимание и 
отношение и к абсолютно неживым творениям, находящимся под полным контролем 
природы. То есть, мы думаем, что растения имеют какую-то самостоятельность, и 
уж тем более животные. Например, на меня бросается собака, и я злюсь на нее. Ну,
 а если мне на голову упал камень, разве я злюсь на 
камень?
Нам кажется, что в поступках более одушевленного творения есть какая-то свобода 
воли. А в человеке – уж точно! Мне кто-то угрожает? Да я его!… Да, как он 
посмел!
Поскольку мы сами находимся на таком уровне: домем, цомеах, хай, медабер – 
неживая, растительная, животная и человеческая природа в нашем мире, – нам 
кажется, что там, где существуют все эти градации, там и есть свобода воли. Но 
мы ложно видим этот мир. Когда отрываешься от своего «я», становиш