существо» (Шри 
Ауробиндо Гхош), «маг» (Кастанеда).

Указанные здесь процессы происходят не сами собой, а предполагают напряженную 
работу личности, стремящейся лучше уяснить свои идеалы и ценности, реализовать 
базисные объяснения жизни, поддержать базовую и эзотерическую реальность в ее 
борьбе с другими, обычными реальностями. По сути (т. е. в нашей реконструкции), 
эта работа представляет собой построение эзотерического учения (идеальных 
объектов и на их основе теории) и преобразование себя в направлении 
эзотерических идеалов; по форме осознания, доступной эзотерической личности, 
такая работа понимается как познание подлинной реальности (открытие подлинного 
мира).

В свою очередь, построение эзотерического учения обусловлено не только 
созданием условий для реализации эзотерической личности, но и возможностью 
осмыслить весь доступный эзотерику материал культуры. Например, мы видим, что 
Рудольф Штейнер осмысляет в своих эзотерических работах происхождение человека, 
психические феномены, историю культуры, искусство, прошлое и будущее 
современной цивилизации и многое другое. «Роза Мира» тоже эзотерически толкует 
все реалии истории и культуры, известные Даниилу Андрееву.

Таким образом, для эзотеризма характерна одновременность порождения 
эзотерического мира и его познания. Это же характерно, кстати, для философского 
и художественного мышления. Вспомним высказывания Канта в «Критике чистого 
разума». «Первый, кто доказал теорему о равнобедренном треугольнике, – пишет 
Кант, – понял, что его задача состоит в том, чтобы создать фигуру посредством 
того, что он сам а priori, сообразно понятиям мысленно вложил в нее и показал 
путем построения»[172].

В каком-то смысле мыслящую личность Кант уподобляет самому Богу, создавшему мир.
 В этом смысле, когда Кант пишет, что человек «сам связывает, синтезирует, 
определяет опыт», что он имеет «возможность как бы а priori предписывать 
природе законы и даже делать ее возможной»[173], то он мыслит вполне 
последовательно. Теперь искусство.

В современном искусстве продуктом выступают произведения, создаваемые не только 
путем вдохновения, но и на основе замысла и других выразительных средств 
(например, художественных концепций, жанровых и драматургических особенностей). 
Но замысел и выразительные средства не могут существовать вне знаний и 
объективации. И построение художественной реальности требует объективации 
соответствующих событий, при этом художник не только конституирует саму 
реальность, но и следит, какие события возникают в результате его творчества. 
То есть и для искусства характерна одновременность конституирования 
(порождения) реальности и ее художественного познания. Все указанные здесь 
эпистемические моменты и предпосылки построения замысла, применения 
выразительных средств, конституирования художественной реальности можно отнести 
к художественному мышлению (познанию).

Мы, конечно, больше привыкли к выражениям «научное и философское мышление 
(познание)», меньше – «художественное и проектное мышление», совсем странно 
звучит «эзотерическое или религиозное мышление». Но большой разницы нет. Везде 
мышление, с одной стороны, позволяет строить одни знания на основе других и 
конституировать представления о действительности, с другой – обусловлено 
нормативно, в плане задач и самой сферой деятельности.

Различия разных форм и видов познания в том, какую роль в мышлении играет 
личность и другие представления, обусловленные нашим опытом, требованиями 
коммуникации, взаимодействием с другими людьми.

В философии, эзотерике и гуманитарных науках роль личности огромная, а в 
естественных науках и техническом мышлении – минимальная.

Для философии большое значение играет философская традиция, требования и вызовы 
времени (современности), а также проблемы, которые философ взялся разрешать. 
Для эзотерика все эти факторы, кроме последнего, несущественны. Зато 
существенны реализация собственной личности и эзотерическое осмысление 
культурного материала.

Представитель естествознания в этом месте радостно потрет руки и заявит, что 
автор, сам того не желая, показал, что паранаука и эзотерика – это не наука, 
здесь все субъективно, все основывается на опыте жизни людей. Но я уже отмечал 
выше, что и гуманитарные науки вкупе с социальными и философскими основываются 
на жизненном опыте и субъективных позициях (ценностях). И разве параученый не 
строит идеальные объекты и своеобразные теории (нередко используя даже 
математику), которые расширяют его опыт, причем именно за счет 
исследовательской дискурсии. Например, в книге «Столп и утверждение истины» 
Павел Флоренский разворачивает дискурс, сочетающий в себе элементы научного, 
философского, эзотерического и религиозного мышления (дальше будет приведен 
анализ творчества этого мыслителя). Он, с одной стороны, постоянно прибегает к 
философии, логике, сравнительному языкознанию, с другой – к интуиции, 
религиозному и личному опыту, свидетельствам отцов христианской церкви и 
Священному писанию[174]. Разве Павла Флоренского нельзя считать 
ученым?
Конечно, были времена и, добавлю, культуры (архаическая, Средних веков, 
социалистическая), когда не допускалось разномыслие и разновидение. Вс