рассеяния в чужих землях. Но есть и другое изгнание, более значительное и
всеобщее, стоящее раньше национального. Это - космическое изгнание; и если
национальное изгнание - это явление истории народа, то мера космического
изгнания соответствует духовному состоянию всего человечества в каждый
отдельный момент истории.
       Что это означает: "космическое изгнание"? У Бога есть план мира. Все
Творение пронизано Божественным предназначением, которое жаждет своей
реализации в мире в целом и в человеческой истории в частности. Люди,
однако, ставят перед собой свои собственные задачи: борьбу за власть,
стремление к превосходству, приобретениям, удовольствиям. Эти эгоистические
тенденции пытаются отрицать Божественное предназначение, данное человеку. И
поэтому Божественный план уходит в изгнание в человеческой истории. До тех
пор, пока история не претворяет в жизнь этот план, человечество находится в
состоянии "изгнания Шехины", изгнания Божественного присутствия. Бог как
будто бы Сам - изгнанник в мире человека...
       И вот в чем разница между национальным и космическим изгнанием.
Национальное изгнание - рассеяние целого народа вне родины - это всегда
застой, потеря жизненности, упадок и, в конечном счете, исчезновение... Но
Божественный план в своем космическом изгнании не приходит в упадок.
Реализация этого плана может быть снова и снова трагически отложена, но она
не может быть отменена. Это изгнание - всегда движение, иной раз самыми
окольными, непостижимыми для человека путями - к его реализации. Как
сказали бы каббалисты, падение часто является предпосылкой подъема...
       И именно поэтому изгнание - это не только несчастье и трагедия. Это
еще и ответственность, и возможность, наполненная жизнетворным, питающим
бытие смыслом. Символом римского завоевания страны Израиля был город
Кесария. Талмуд, сравнивая два символа - Кесарию и Иерусалим - говорит:
"Если тебе скажут, что и Кесария, и Иерусалим оба отстроены или оба
разрушены, не верь. Но если тебе скажут, что Кесария отстроена, а Иерусалим
разрушен, или что Иерусалим отстроен, а Кесария разрушена, верь. Ибо когда
один из этих городов процветает, второй не может существовать" (Мегила 6).
Так Талмуд выражает противопоставление двух принципов истории. В мире
торжествующей Кесарии нет места Иерусалиму, святому городу, так же, как в
мире отстроенного Иерусалима нет места Кесарии цезарей. Во времена,
непосредственно предшествующие разрушению Второго Храма, перед народом
стоял вполне реальный выбор: отказаться от своей сущности, найдя себе место
в мировом порядке Римской империи, широко распахнувшим перед ним свои
двери, или остаться верным себе, разделив при этом судьбу Шехины,
Божественного присутствия, солидаризоваться с Божественным изгнанием,
неизбежным в мире Рима. Еврейский народ сделал свой выбор. Результатом
этого выбора было разрушение Храма и государства и рассеяние евреев. Но
только в результате этого выбора народ Израиля остался народом Израиля и
все еще существует в мире.
       Иными словами, это разрушение было не просто катастрофой. Оно было
осуществлением выбора! Мы сами выбрали свой путь - придерживаться
Божественного плана для человечества... С самого начала мы решили
солидаризоваться с космическим изгнанием, которое составляет самую сущность
нашего бытия. И поэтому мы смогли быть уверенными в грядущем Избавлении, а
порой и находить его явные признаки в самой глубине наших изгнаний. В этом
секрет вечности Израиля...
       С точки зрения проф. Берковица, еврейский народ при разрушении Храма
оказался в морально-религиозном смысле победителем, хотя в
историко-политическом плане он, безусловно, потерпел катастрофическое
поражение. Если мы сознаем роль Бога в еврейской истории, изучение истории
этого периода может помочь нам понять религиозное и моральное величие
народа, получить представление о значении нашего существования.
       Религиозное осмысление конкретных исторических событий, с которым
так блестяще справляется проф. Берковиц, - нелегкая задача, и в менее
искусных руках такая попытка может привести к упрощенной и грубой
интерпретации истории и Божественного управления ею. На эту опасность
указывает в своей книге "Израиль: эхо вечности" рав А. Дж. Хешель.
Соглашаясь, разумеется, с тем, что история полна религиозного смысла, он
предлагает искать его в гораздо более общей форме:       История - это не
хрупкая цепочка несвязанных событий, лишенных продолжения. У истории есть
память. Человек забывает, но история помнит. Не раз человек пытался
разрушить историю, но вновь и вновь память ее прорывается к нам, чтобы
исправить абсурдность, вызванную жестокостью и самоубийственными
тенденциями человека. Эта память связывает отчаяние и надежду, насмешку и
верность обещаниям и преодолевает страсть человека закрыть для себя всякую
надежду.
       Мы видим историю как чередование отчаяния и надежды; но память ее
верна обещаниям. Человек не может жить без будущего. Человек не может
осмысленно жить без прошлого. Истинная история вечна. "Я знаю, что все, что
делает Бог, существует вечно" (Экклезиаст 3:14)...
       Истинная история - это когда события настоящего открывают смысл
прошлого и дают нам надежду на будущее. История - встреча вечного и
временного... Только изредка удается настоящему пролить свет на эту
встречу. Но то, что было важно в прошлом, касается нас во все времена, и
то, что скрыто от глаза при рассматривании вблизи, можно порой различить
издалека...