е  это  таинство оспаривалось, но попы поняли,  что
надо этот взгляд принять,  так как он весьма пригоден  для поднятия престижа
духовенства, которому, таким образом,  приписывается  власть сотворить  даже
бога.  То же случилось  и с  учением о  чистилище, которое с  момента своего
изобретения  постоянно  приносило  огромные  доходы  духовенству.  Ведь  его
молитвы могли освободить из чистилища те души, которые  осудило божественное
правосудие.  Таким  образом, попы приобрели право творить  бога и заставлять
его менять приговоры непоколебимого правосудия.
     Римские первосвященники, сохранившие  преимущественное право на  звание
святых, были единственными судьями святости других,  правомочными определять
характер почитания, которое следует воздавать их памяти, и выбирать образцы,
коим   надлежит  подражать.  Легко  догадаться,  кого  они  выбирали,  чтобы
удостоить чести обожествления. То  были всегда преданные  епископы,  которые
своими  мятежами или своими писаниями заставляли уважать  притязание  Рима и
духовенства  на  божественность.  То  были  бунтовщики,  дерзавшие  защищать
интересы папства против интересов государства. То  были фанатичные  и буйные
монахи, ставшие глашатаями гонений и войн против врагов святого престола. То
были безумцы, вносившие смуту, разорение и смерть всюду, где они появлялись.
То  были  короли-гонители, которые в угоду  папе  набожно  поднимали  оружие
против собственных подданных.  То были,  наконец, тупоумные святоши, которые
своими удивительными покаянными подвигами поднимали значение церкви в глазах
массы  и  давали  поразительные доказательства  своей  веры. Однако  римские
первосвященники   нисколько   не   думали   подражать   этим   благочестивым
энтузиастам, столь  жестоким к самим  себе.  В эти  века  невежества и  веры
святой престол стал очагом разврата, откуда порча  распространилась  по всей
церкви.
     По  примеру своего главы все  духовенство развратилось и  внесло заразу
пороков  в сердца народов, которым  церемонии,  обряды, исповедь, аккуратная
уплата  "десятины",  регулярные  приношения, дарения и  завещания  в  пользу
церкви  заменяли  добродетель или, во всяком  случае,  давали легкий  способ
искупить самые мрачные преступления.
     Наставляемые   невежественными  учителями,  которым  непонятный  жаргон
богословской схоластики заменял все  знания, народы ничего не понимали, даже
религии.
     Под   руководством  корыстных  и   жестоких   попов   короли-великие  и
малые-превращались в  разбойников, полагавших, что они  примирятся с  небом,
основывая  монастыри,  делая  богатые  подарки церкви или  организуя  против
еретиков и неверных крестовые  походы, во  время которых  они для искупления
своих прежних злодеяний совершали новые, еще более вопиющие.
     Словом, ничто не сравнится  с преступлениями, беспорядками, эксцессами,
которые совершали в  течение  веков невежества и  веры  суеверные дикари,  у
которых  слепая  набожность  заменяла   нравственность  и   которым  папские
индульгенции  придавали  смелость на преступление. А  между  тем именно  эти
века,  столь  любезные  церкви  и  ее  главарям,  создали  величайшее  число
почитаемых христианами  святых.  Об  их  просвещении  и нравственности можно
судить по эпохе, в которую они жили.
     Став абсолютными судьями по делам церковной дисциплины и догмы, римские
первосвященники  без  всякого  смущения реформировали  и  регулировали нравы
духовенства.
     Единственный пункт, на котором  настаивали папы в эту эпоху невежества,
было безбрачие духовенства- суровый  закон,  навязанный  духовенству главным
образом  знаменитым Григорием  седьмым.  Он  понял, насколько  важно внушить
таким  путем народу почтение и, главное, заставить членов клира порвать  все
узы,  связывающие  их с  семьей, отечеством или  обществом,  чтобы  отдаться
всецело интересам сословия, главой которого был  папа. И вот, лишь бы только
священники не были женаты,  святой отец был доволен. Впрочем, им разрешалось
иметь  наложниц,  focariae,  и  святой  престол  прощал  им  их  пороки  или
освобождал  их за деньги от канонической кары, которую они навлекали на себя
ужаснейшим распутством. Таким образом, папы извлекали пользу даже из пороков
духовенства.
     В те самые  времена  святой престол занимали  люди, поистине  достойные
царствовать над такими народами и попами,  о которых мы только что говорили.
Мы  не  станем  входить   в  подробности   гнусных   деяний   этих   ужасных
первосвященников. Описание их можно найти  во множестве трудов,  правоверные
авторы  которых сами  вынуждены  были отдать  им должное. Мы удовольствуемся
тем,  что отошлем читателя к этим книгам и просто скажем,  что, по признанию
историков  церкви,  многие  римские  епископы  были  симонистами,  убийцами,
отравителями,   чудовищами  роскоши,  кровосмесителями,   очень  много  было
богохульников, еретиков, неверующих.
     Читатель несомненно будет удивлен, что неверующие и еретики оказываются
среди  пап, выдающих  себя за рупор божества, за непогрешимых  судей в делах
веры. Между тем мы видим, что папа Либерий объявил себя арианином и подписал
осуждение  великого святого Афанасия.  Мы  видим,  что папа  Формоз объявлен
после смерти еретиком, а труп его выкопан, чтобы предстать пред судом и быть
выброшенным на живодерню по  распоряжению его преемника. Мы видим, например,
как Бонифаций восьмой обманывает ночными видениями и  мнимыми  божественными
предостережениями  своего  глупого предшественника,  Целестина, которого  он
старался таким образом  побудить  уступить  ему  место.  Мы  видим,  что Лев
десятый  открыто  смеется "над этой прекрасной  сказкой  о  Христе", которая
принесла  столько денег римской  церкви. Подлинные  слова  папы цитируются в
примечании к трактату "О