ния  не  удивительно,  что   христиане  безгранично
признательны  тем,  кому они считают  себя  обязанными  всеми перечисленными
благодеяниями.  В  некоторых христианских сектах  на  этих  святых  учителей
смотрят как на богов,  их слова считают непогрешимыми, их писания-внушениями
небес. Народ  воздает им такие же  почести,  как  и  самому божеству,  культ
которого часто затмевается культом, воздаваемым его мнимым избранникам.
     Народы часто  рассматривают  святых  как  всесильных  царедворцев,  как
могущественных   ходатаев   перед   верховным   существом;   это   последнее
представляется  им как существо, окруженное непроницаемыми для них облаками,
как   монарх,   недоступный  для  своих  земных   подданных.  Чувствуя  себя
неспособным  составить  себе  ясное представление  о  боге,  человек  охотно
обращается к существам, более близким по  природе к нему самому, рассчитывая
найти в них  покровителей, посредников, утешителей, друзей. Вот почему толпа
предпочитает обращать свои  молитвы к святым, которые, как ей известно, были
когда-то людьми, чем иметь дело  непосредственно с  богом,  которого  она не
может  постичь  и  которого  ей  всегда рисуют как  грозного  владыку.  Наши
вероучители  изображают бога  столь  капризным,  суровым, гневным, жестоким,
недоступным  тираном, что несчастные  создания не  смеют  обращаться  к нему
самому или поднять к нему свой робкий взор.
     Святой считается любимцем бога. Но, чтобы удостовериться в святости тех
лиц,  которых  христиане  почитают,  надо  прежде  всего  уяснить   себе  то
представление, которое религия дает нам о  боге. И вот  если  религия иногда
нам его изображает как безумного деспота,  то чаще она рисует его бесконечно
мудрым,  бесконечно справедливым, бесконечно могущественным владыкой, отцом,
преисполненным нежности  и доброты,  существом, обладающим  в высшей степени
всеми мыслимыми совершенствами, без всякой примеси недостатков. Это существо
любит свои создания, огорчается за  зло, причиняемое им, и поэтому ненавидит
насилие, несправедливость, грабеж, убийство, раздоры и преступления.  Будучи
преисполнен нежности к людям и  доставляя им в изобилии радости  жизни, этот
отец как будто возвещает свою волю, чтобы человек трудился ради собственного
благосостояния,  заботился  о  самосохранении  и приобретал  возможно больше
благ, которые  его  создатель заботливо рассеял в  природе  на  пользу своим
детям.
     Вот  применительно  к  этой  нравственной характеристике, которую  чаще
всего  дают  божеству,  мы  и  должны расценивать  и  тех  лиц,  которых нам
представляют как  его  любимцев. Поэтому  нам  надлежит,  в  первую очередь,
разобрать,  действительно  ли  соответствует  поведение  тех,  кого  церковь
называет  святыми и  ставит  нам  в  пример,  божественным  совершенствам  и
благодетельным  целям провидения; другими словами, является  ли их поведение
мудрым,  справедливым, выгодным  для  общества.  Во-вторых, надо посмотреть,
было  ли это  поведение выгодно для самих святых, то есть соответствовало ли
их поведение видам провидения,  озабоченного  благосостоянием  и сохранением
своих творений.
     Таковы правила, руководствуясь коими мы должны судить  о лицах, которым
христианская религия велит нам подражать, которых она предписывает почитать,
чьи слова и дела должны служить нам примером.
     Первые святые, которых мы видим в христианстве,- это апостолы и ученики
Иисуса Христа, основателя христианской религии. Эта религия учит нас, что он
сын божий, что он и сам  бог,  которому отец поручил сойти  на  землю, чтобы
указать  людям  путь  к спасению и дать им истинное познание нравственности,
необходимое для их счастья на земле.
     Таким образом,  следовало  бы  сначала  рассмотреть,  действительно  ли
доставило  пришествие Иисуса Христа  человеческому роду то счастье,  которое
благой бог имел
     в виду.
     Следовало   бы   проверить,  действительно  ли  христианское  учение  и
христианская мораль  сделали  людей гуманнее,  обходительнее,  справедливее,
добродетельнее.
     Надо было бы разобрать, было ли поведение Иисуса вполне соответствующим
тем возвышенным представлениям, которые религия дает нам о божестве.
     Наконец, надо  было  бы  посмотреть,  согласуется  ли  жизнь  и  смерть
спасителя мира  с  теми представлениями,  какие  мы можем  себе составить  о
мудрости, предусмотрительности,  справедливости  и  доброте  бога. Так  как,
однако, этот разбор уже  сделан в  большом количестве трудов, то мы на  этом
здесь  останавливаться  не  будем. Мы  ограничимся рассмотрением  того,  как
отразилась божественная нравственность  Иисуса  Христа на тех,  кто заслужил
звания святых, неуклонно следуя его учению.
     Заметим  все же мимоходом,  что очень многие не видят в системе религии
Иисуса никаких  признаков,  по которым можно было  бы  обнаружить  мудрость,
благость, справедливость божества. Они утверждают, что мудрый, справедливый,
всемогущий бог  мог бы найти  более легкие и верные  пути для  спасения рода
человеческого,  чем заставить  умереть своего невинного сына, и  к  тому  же
напрасно.
     С другой стороны, многие философы не нашли в проповедуемом христианским
мессией  учении  ничего  удивительного  или божественного. Они уверяют,  что
евангелие не содержит никаких истинно разумных предписаний и правил, которые
не были бы лучше даны у какого-нибудь Сократа, Платона, Цицерона, Конфуция и
у языческих мудрецов, живших ранее Иисуса. Верно только то, что учение этого
нового законодателя кажется  предпочтительнее перед моралью  древних евреев,
которые, по-видимому, никогда не познали этого столь необходимого для  людей
учения.
     Что   каса