поэтому остается лишь предположить, что он просто ничего об этом не знал,
поскольку все эти повествовательные детали - более поздние легенды,
получившие распространение благодаря евангелистам. Павел, ничего не
конкретизируя, говорит лишь кратко, что Иисус "воскрес", затем "явился" и ему,
и еще целому ряду лиц. По всей вероятности, здесь налицо явление массовой
истерии, религиозного экстаза, сопровождавшегося видениями, и приверженцы
Иисуса, пав жертвой собственных галлюцинаций, отождествили затем свои
видения с действительным воскресшим Иисусом, то есть произошла
конкретизация субъективных ощущений. Начало этого процесса нашло
отражение в сказании о воскресении, данном в Евангелии от Марка. Там
рассказано, что Мария Магдалина, Мария Иаковлева и Саломия, принеся
благовония, чтобы помазать тело Иисуса, нашли гроб открытым и пустым.
Внутри гробницы сидел какой-то юноша в белой одежде, заявивший им:
"Иисуса ищете Назарянина, распятого; он воскрес, его здесь нет" (16:6). Дальше
юноша сказал, чтобы предупредили апостолов, что Иисус встретится с ними в
Галилее. Однако женщины, охваченные ужасом, никому ничего не сказали. На
этом кончается сказание Марка, ибо то, что мы читаем дальше (стихи 9-20),
можно, называя вещи своими именами, считать обыкновенной фальшивкой.
Этих стихов, именуемых в науке "клаузулой", нет, например, ни в Ватиканском,
ни в Синайском кодексах. Да и по своему языку и стилю они резко отличаются
от остального текста. Поэтому сегодня считается бесспорным, что этот отрывок
- более поздняя вставка. Ее неизвестный автор бесцеремонно приписывает
Марку вещи, которые ему и во сне не снились. По этой версии, Иисус явился
сначала Марии Магдалине, затем двум не названным по имени ученикам,
спешившим в свою деревню, и, наконец, одиннадцати апостолам. Поручив им
идти по всему миру и проповедовать евангелие, сам он вознесся на небо и
воссел одесную бога. Как мы видим, здесь полно мифологизации и теологии.
Итак, у Марка впервые появляется "пустой гроб", но он не преподносится еще
как явное доказательство воскресения Иисуса. Этот мотив, как мы убедимся,
полностью используют лишь последующие евангелисты. У Марка нет ярко
выраженных элементов сверхъестественного. У него мы встречаем in statu
nascendi (В состоянии зарождения) цикл легенд, которые в следующих фазах
своего развития будут все сильнее подчеркивать значение пустого гроба и
реальность воскресения.
Однако пустой гроб как доказательство воскресения оказался палкой о двух
концах. Узнав о нем, евреи тут же пустили слух, что ученики Иисуса украли его
тело и спрятали в другом месте, то есть обвинили их в обыкновенном
мошенничестве.
Отголоском этих слухов является сказание Иоанна, по которому Мария
Магдалина, увидев, что камень отвален от гроба, побежала к Петру и другому
ученику Иисуса со словами: "Унесли господа из гроба, и не знаем, где положили
его" (Иоанн, 20:2). Когда затем ей явился Иисус, она не узнала его, ошибочно
приняла за местного садовника и обратилась к нему со словами:
"Господин! Если ты вынес его, скажи мне, где ты положил его, и я возьму его"
(20:15).
Родословная этого недоразумения зашифрована, очевидно, в другом отрывке
Евангелия от Иоанна, где сказано:
"На том месте, где он распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором еще никто
не был положен. Там положили
Иисуса ради пятницы иудейской, потому что гроб был близко" (19:41-42).
Вероятно, под влиянием этого отрывка родилась записанная в конце второго
века апологетом христианства, писателем Тертуллианом, легенда о садовнике,
спрятавшем тело Иисуса из опасения, что толпы людей, посещающих могилу,
потопчут ему грядки ("De spectaculis" 30). Более развернутый вариант этой
истории мы находим в обнаруженном в Египте коптском тексте под названием
"Книга воскресения". Там рассказывается, что садовника звали Филоген и что он
был очень предан Иисусу, исцелившему его сына. Встретив на могиле мать
Иисуса, он сказал ей следующее:
"Евреи хотели похоронить Иисуса в укромном месте, чтобы его ученики не
могли похитить тело. Я предложил им: у меня в огороде есть гробница.
Положите его туда, а я буду следить, чтобы его никто не унес. А в душе решил,
что, как только евреи уйдут домой, я возьму тело, намажу его благовониями и
похороню в другом месте".
Матфей сообщает, что слух о похищении тела Иисусова ходил среди евреев еще
и в его время (28:13-15). Но, судя по словам Марии Магдалины и по
апокрифической легенде о преданном Иисусу садовнике, он имел хождение и
среди христиан, представляя собою величайшую опасность для новой религии,
краеугольным камнем которой была вера в воскресение. Поэтому в борьбе с ним
руководители христианства не стеснялись в средствах, и следы их методов
нетрудно обнаружить в Евангелиях от Матфея, Луки и Иоанна.
В своем апологетическом пылу, в стремлении рассеять все сомнения как среди
христиан, так и среди антагонистов евангелисты, в особенности же Матфей,
широко пользовались своей беллетристической фантазией. Но это не была столь
характерная для фольклора беззаботная игра воображения, порождающая мифы,
сказки и легенды, а целеустремленная полемическая кампания, имеющая целью
неопровержимо доказать, что украсть тело Иисуса было делом невозможным и
поэтому пустой гроб мог означать только одно: Иисус чудесным образом
воскрес. Однако к общей апологетической цели евангелисты шли разными
путями. Каждый руководствовался собственной фантазией, и в результате мы
находим в Новом завете три сказания о воскресении, во многом противоречащие