божественное, ничем не отличался от других. Между тем люди рассказывают,
будто Иисус был мизерного роста и с таким некрасивым лицом, что оно
вызывало отвращение". Вот точка зрения, типичная для человека античного
общества. Воспитанному на греческой и римской мифологии, Цельсу казалось
невозможным, чтобы бог вселился в несовершенное по красоте человеческое
тело. Непривлекательность внешности Иисуса, по мнению Цельса, целиком
опровергала предположение о его божественной сущности.
В самом ли деле ранние христиане представляли себе Иисуса таким, каким его
изображает Цельс? Оказывается, да. Это полностью подтверждает, например,
христианский писатель Тертуллиан. В своих полемических диалогах со
сторонником Павла и противником Ветхого завета Маркионом он следующим
образом описывает Иисуса: "Облик его был лишен какой-либо красоты и
обаяния. Поистине, неужели нашелся бы смельчак, который бы нанес малейший
вред телу, если б оно отличалось необычайной красотой и было озарено
небесным сиянием? Кто бы покрыл плевками лицо, если бы уродство, которое
наложил на себя Иисус и которое сделало его презренным в глазах людей, не
представляло это лицо заслуживающим одних лишь плевков?"
Тертуллиан, что для нас чрезвычайно важно, указывает заодно и причину,
побуждавшую людей того времени изображать Иисуса в таком жалком виде.
Оказывается, почитатели Иисуса, глубоко веря в то, что ветхозаветные
пророчества о мессии сбылись в жизни
Иисуса, пользовались ими, чтобы воссоздать те факты его биографии, о которых
не было ничего известно или которые вообще никогда не существовали. Так,
Тертуллиан, описывая внешний облик Иисуса, ссылается на знаменитый отрывок
из пророчества Исаии:
"Ибо он взошел пред ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в нем ни
вида, ни величия; и мы видели его, и не было в нем вида, который привлекал бы
нас к нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший
болезни, и мы отвращали от него лице свое; он был презираем, и мы ни во что
ставили его. Но он взял на себя наши немощи и понес наши болезни; а мы
думали, что он был поражен, наказуем и уничижен богом" (глава 53).
Все названные выше авторы жили во второй половине второго века, а значит, они
отражали взгляды поколения, отделенного от момента распятия Иисуса более
чем ста годами. В эпоху, когда средняя продолжительность жизни была очень
небольшой, это был огромный промежуток времени. А ведь быстротечное время
размывает историческую память поколений, прокладывая путь легенде. К таким
легендам относится и приведенный нами портрет Иисуса, основанный на
широком и свободном толковании ветхозаветных пророчеств. Ориген,
полемизируя с Цельсом, именно в уродстве Иисуса усматривал доказательство
его божественной сущности. По его мнению, в этом нашло выражение
превосходство души над бренным телом. К тому же в таком облике Иисус
делался ближе и понятнее бесчисленным массам тогдашних христиан, живших в
нищете и бесправии. Это был Иисус, созданный по их образу и подобию,
любимый и обожаемый, своей невзрачностью символизирующий их
собственную жалкую судьбу. Однако позднее пришло время, когда в сознании
христиан начал складываться иной облик Христа, восходящий к греческой и
римской мифологии: Иисус был богом, а значит, у него был прекрасный,
благородный облик. Начало новой тенденции положил Иоанн Златоуст,
заявивший, вопреки существующей традиции, что Иисус был прекрасен. Самое
яркое выражение новая тенденция нашла в искусстве Ренессанса.
Микеланджело, ярый приверженец платонизма, на фреске "Страшный суд" в
Сикстинской капелле изобразил Иисуса красивым безбородым юношей, что
было встречено в штыки многими папскими сановниками. Еще интереснее в
этом смысле его незавершенная скульптура, установленная слева от алтаря в
римской церкви Санта-Мария супра Минерва. Иисус изображен нагим,
гармонично сложенным юношей, похожим на греческого бога, с крестом в руке.
Скульптура вызвала среди святош бурю возмущения, после чего на нее надели
нелепую бронзовую набедренную повязку. Но среди широких масс статуя стала
предметом культа, так что пришлось прикрыть бронзой еще и одну ступню,
чтобы мрамор не пострадал от бесчисленных поцелуев верующих.
Характерным выражением этой тенденции является также "Послание Лентулла",
представляющее собою будто бы отчет проконсула Палестины римскому сенату.
Вот что сообщает в нем автор своему начальству об Иисусе: "Человек он
среднего роста, с хорошей осанкой и великолепным благородным лицом. Его
вид внушает и любовь, и страх одновременно. Волосы цвета спелого ореха
ниспадают гладко до ушей, а дальше до самых плеч вьются колечками, чуть
более светлыми и блестящими; посередине головы они разделены пробором, как
это принято у назореев; лоб ясен и чист, лицо без морщин и пятен дышит силой
и спокойствием; линии носа и рта безукоризненны, борода густая, того же цвета,
что и волосы, не очень длинная, разделенная посередине. Взгляд прямой,
проницательный, глаза сине-зеленые, яркие и живые. В гневе он страшен, а
поучает дружески и нежно, с радостной серьезностью. Иной раз плачет, но не
смеется никогда. Держится гордо и прямо, руки и плечи его полны изящества, в
разговоре он серьезен, скромен, сдержан, и к нему по праву можно отнести слова
пророка: "Вот самый прекрасный обликом из всех сынов человеческих".
Такой вот панегирик якобы прислал в сенат высокий римский чиновник. И самое
странное то, что даже образованные люди в течение целых столетий верили в
подлинность "Послания Лентулла", которое без конца переиздавалось и
распространялось. Сегодня доподлинно известно, что этот апокриф или, вернее,
шитая белыми нитками фальшивка была создана в тринадцатом веке и впервые