так  как  она представляет собою хорошую  иллюстрацию к  тому,  что  мы  уже
сказали  об  авторе  как  историке. Имеется в  виду речь Гамалиила в  защиту
апостолов, произнесенная  перед  синедрионом.  В  ней  содержатся  грубейшие
исторические ошибки: Гамалиил  упоминает о двух восстаниях: некоего Февда  и
Иуды Галилейского. О первом восстании он не мог знать вообще,  поскольку оно
вспыхнуло спустя  десять  лет  после  произнесения им  этой речи. Второе  же
восстание,  которое  он датирует более поздним  временем, произошло за сорок
лет до его речи.
     Гамалиила, по-видимому,  в этой  путанице обвинять  не  следует.  Стало
быть, вывод напрашивается один:  речь не зиждется  ни на каких  исторических
источниках  и  является  исключительно  плодом  воображения  автора  "Деяний
апостолов". Ну и, разумеется, свидетельством того, как плохо он разбирался в
затронутой им исторической тематике.
     Стремясь  создать  увлекательное,  драматическое  повествование,  автор
полностью  пренебрегал  хронологией.   В  результате  совершенно  невозможно
понять, когда происходили те или  иные  описанные  им события.  Единственной
точной датой  мы  обязаны не ему, а археологии. Из найденной при раскопках в
Дельфах  надписи  следует,  что  проконсул  Галлион,  перед  судом  которого
предстал Павел,  пребывал в Коринфе  в 51 году  нашей эры.  Таким образом мы
узнали, когда Павел  был  в  этом городе,  и  51  год стал точкой отнесения,
которая позволила  нам  определить  другие  даты  биографии апостола.  Автор
"Деяний апостолов"  проявляет крайнюю  непоследовательность  даже  в  рамках
собственного  повествования  и противоречит самому  себе,  забывая сказанное
ранее. В частности, не в каком-нибудь пустяковом вопросе, а в описании столь
значительного   и  необычайно  важного  для  церкви  события,  как  чудесное
обращение  Павла, где,  казалось  бы,  все должно  быть  предельно  ясным  и
выверенным до мельчайших деталей.
     В   "Деяниях  апостолов"  имеются  три  описания  этого  достопамятного
события: один  раз  рассказ ведется от  лица автора, а дважды рассказывает о
своем обращении  сам Павел в своих выступлениях перед жителями Иерусалима  и
перед  царем  Агриппой.  В  этих версиях совпадает лишь то, что сам Иисус не
появлялся,  что небо озарилось ослепительным светом и раздался голос Иисуса.
Но в других деталях налицо  явные  расхождения. Итак: В первой версии  (9:7)
спутники Павла  "стояли в оцепенении, слыша голос,  а  никого  не видя".  Во
второй  версии (22:9) все  наоборот: те  же спутники "свет видели и пришли в
страх", но голоса не  слыхали. В  третьей версии (26:13,  14) Павел говорит,
что  увидел с неба свет, "осиявший меня  и шедших со мною. Все  мы  упали на
землю"; спутники вели себя  так же, как  Павел, а следовательно, должны были
видеть и слышать то же, что и он.
     В двух первых версиях Иисус говорит примерно одно и то же: "Савл! Савл!
Что ты гонишь меня? Трудно тебе  идти против рожна". А вот  в третьей версии
он уже говорит  совсем другое:  "Я Иисус,  которого  ты гонишь. Но  встань и
стань  на ноги  твои;  ибо я для  того и  явился тебе, чтобы поставить  тебя
служителем  и  свидетелем того, что ты видел и что я  открою  тебе, избавляя
тебя от  народа иудейского и от  язычников, к которым я  теперь посылаю тебя
открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти  сатаны к
богу,  и  верою  в меня получили  прощение  грехов и  жребий  с освященными"
(26:15-18).  Совершенно очевидно, что  автор "Деяний апостолов" вкладывает в
уста Иисуса свою собственную доктрину,  касающуюся  роли и значения Павла  в
христианстве. Мы  видим на  этом  примере,  с  какой  легкостью он  в случае
надобности  приспосабливал для  своих пропагандистских целей даже освященные
традицией  речи  Иисуса.  При  этом  его  совершенно  не  смущали  текстовые
расхождения,  ставившие  под сомнение  правдивость  его  рассказа. А  теперь
заглянем в послания Павла, чтобы узнать, как он сам описывает свою встречу с
Иисусом. В послании  к галатам  есть знаменательные строки: "Когда  же  бог,
избравший  меня  от  утробы  матери  моей  и  призвавший  благодатью  своею,
благоволил  открыть  во  мне  сына своего..."  (1:15-16).  Ясно,  что  Павел
изображает этот акт обращения как внутреннее озарение, как переживание чисто
субъективного характера. Это признание содержится в послании,  где авторство
Павла не подлежит сомнению, и нам нет надобности доказывать его значение.
     "Деяния   апостолов",  написанные  несколькими   десятилетиями   позже,
преподносят это событие уже в сильно видоизмененном варианте. В значительной
степени это уже плод воображения страстно верящих простых людей, которые  не
могли представить  себе этот эпохальный  для  церкви  момент  иначе,  как  в
драматическом оформлении,  подобающем великому  чуду:  с  сиянием  на  небе,
голосом невидимого Иисуса  и  людьми, потрясенными  этим небесным знамением.
Итак, "Деяния апостолов" не могут рассматриваться как историческое сочинение
в строгом смысле слова. Они обладают типичными атрибутами агиографии, полной
чудес и невероятных происшествий. Но это не значит, что там  нет  совершенно
ничего достоверного.  "Деяния  апостолов" -  конгломерат  правды  и вымысла.
Например,  можно,  несомненно,  считать  историческим  фактом  то, что автор
сообщает  о  миссионерской   деятельности  Павла  в   эллинских  городах,  о
конфликтах, какие  вспыхивали вокруг  него в  связи с этим,  и  вообще о его
заслугах  перед  церковью. Автор  неплохо разбирается  в трассах и  условиях
мореходства  на  Средиземном  и  Адриатическом  морях, знаком  с обычаями  и
общественными отношениями  описываемых им  стран.  Известно,  что в "Деяниях
апостолов"  нет  окончания,   что  повествование  обрывается  неожиданно   и
внезапно.
     После  бурной  встречи  с  соплеменниками в  Риме  Павел еще  два  года
беспрепятственно  проповедовал свое  учение. А  что произошло  потом? Почему