именам, упомянутым в Деяниях апостолов или посланиях Павла, конечно, нельзя. 
Там упомянуты главным образом люди, связанные с окружением Павла, которые в 
основном ориентировались на проповедь среди неиудеев. Несколько иное 
представление о составе первых христианских общин дает нам Откровение Иоанна 
(Апокалипсис) – произведение, отражающее мировоззрение иудеохристиан, 
написанное во второй половине I в. (Разбору этого произведения Ф. Энгельс 
посвятил специальную статью «Книга откровения» (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 
т. 21, с. 7-13).) Апокалипсис адресован семи христианским общинам в полисах 
Малой Азии – Эфесе, Смирне (той самой, которая объявила себя красивейшим 
городом провинции Азии), Пергаме, Тиатире, Сардах, Филадельфии и Лаодикее. 
Христиане этих городов продолжали оставаться в рамках иудаизма. Автор 
Апокалипсиса называет людей, которые говорят, что они иудеи, «а на самом деле 
не таковы», «синагогой сатаны», а самих христиан – сынами Израиля. Среди 
иудеохристиан, которым адресован Апокалипсис, действовали пророки Валаам, Валак,
 пророчица Иезавель – люди явно иудейского происхождения. Таким образом, судя 
по Апокалипсису Иоанна, были группы, где в I в. преобладали иудеи, жившие в 
греческих городах. Сопоставляя все эти данные, можно сказать, что состав 
христианских общин в период их формирования был неодинаков. В ряде центров, где 
было более резкое противопоставление эллинов и иудеев, где были сильные 
традиции греческой культуры (как в Пергаме, Афинах), греки в меньшей степени 
принимали новое учение; там христианская пропаганда находила отклик среди 
иудейского населения и переселенцев. Похожая ситуация была и в Риме. 
Первоначально христианами становились там преимущественно чужаки, неримляне, 
что служило одной из причин отрицательного отношения к ним таких образованных 
людей, глубоко связанных с собственно римской культурой, как, например, Тацит. 
В тех же областях и городах, где население было смешанным, где издавна 
сосуществовало поклонение различным богам – и своим местным, и «пришедшим» из 
других стран (например, египетскому Осирису или иранскому Митре), к христианам 
могли примыкать и выходцы из основного населения этих городов.
      По-видимому, первые христианские проповедники ограничивались в своей 
деятельности городом и его окрестностями. Ликаонский опыт Павла и Варнавы 
(когда их приняли за живых богов) показал не столько враждебность, сколько 
полное непонимание христианского учения со стороны сельского населения 
глубинных областей империи. Этим скорей всего и объясняется тот факт, что 
первоначально христианских общин в сельской местности не было.
      Возможность привлечения к христианству неиудеев была заложена уже в 
первых рассказах об учении и деятельности Иисуса, о которых говорилось ранее. 
Еще более четко отношение христиан к язычникам выражено в посланиях Павла; он 
провозгласил: «Нет уже иудея, ни язычника» (Гал. 3:28). Однако в начале 
формирования христианских общин в восточных провинциях в этих общинах, вероятно,
 преобладали христиане из иудеев и примыкавших к ним «почитателей Бога». Автор 
Апокалипсиса очень резко выступает против тех, кто «не является иудеями» в 
Смирне и Филадельфии и кому основная христианская община этих городов сумела 
противостоять. Пропаганда Павла, направленная прежде всего на привлечение к 
христианству у неиудеев, заложила основы для распространения христианства на 
территории Римской империи. Однако при жизни Павла она, по-видимому, большого 
успеха не имела. Во всяком случае, есть основания предполагать, что в конце 
своего апостольского пути Павел оказался в одиночестве. Это нашло отражение во 
Втором послании к Тимофею. Автор его пишет о том, что находится в заточении в 
Риме, что все его сторонники из провинции Азии от него ушли; только Онисифор 
прибыл в Рим, «с великим тщанием искал меня и нашел» (1:17). В конце письма он 
просит Тимофея скорее прийти к нему, так как многие его оставили: «Ибо Димас 
оставил меня, возлюбив нынешний век (т. е. просто отошел от христиан. – И. С.), 
и пошел в Фессалонику, Крискент в Галатию, Тит в Далмацию; один Лука со мною… 
Александр медник много сделал мне зла… При первом моем ответе (имеется в виду 
допрос. – И. С.) никого не было со мною, но все меня оставили» (4:10-16). В 
христианской литературе нет единогласия по поводу обстоятельств смерти Павла: 
традиционная легенда, приведенная у христианского писателя конца II в., 
рассказывает о казни Павла в Риме, но у Климента Римского, бывшего, по преданию,
 главой римской общины в конце I в., есть указание на то, что Павел «достиг 
западных пределов». По-видимому, имелось в виду, что Павел достиг самой 
западной провинции Рима – Испании (возможно, он был осужден на изгнание). Такая 
неопределенность в самой христианской традиции как раз и может быть связана с 
тем, что в конце своей проповеднической деятельности Павел действительно был 
одинок и поэтому следы его затерялись. Лишь позже, во II в., когда изменилась 
ситуация внутри христианских общин, учение Павла получило широкое 
распространение.
      Количество христиан в период создания Павловых посланий и Апокалипсиса 
было скорее всего незначительно. Если отбросить общие фразы Деяний апостолов о 
«множестве» эллинов и иудеев, которые шли в том или ином месте за христианскими 
проповедниками, и обратиться к конкретным фактам и именам, то окажется, что 
первые христианские группы были немногочисленны. Так, в Апокалипсисе сказано, 
что в Сардисе «есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих» (3:4),
 т. е. остались истинными христианами; во время пребывания Павла в малоазийской 
области Троада все его ученики уместились в одной комнате (Деян. 20:7).
      Количественный состав первых христианских групп был, вероятно, очень 
непостоянным. Кроме основного ядра фанатично преданных новым идеям людей в них 
входили люди, которые только сочувствовали христианам. Были и такие, которые 
сначала увлекались проповедью христианства, затем отходили от него (как некий 
Димас, упомянутый в Послании Павла к Тимофею). Плиний Младший, расследовавший