ько  гроссмейстера  ордена,  но и  высших  иерархов
империи. Прусское юнкерство, потерпевшее  поражение в первой  мировой войне,
восприняло  изуверскую  тактику  средневекового судилища и,  возродив  фему,
поставило  ее  на службу  германскому  милитаризму. Ее жертвами стали  сотни
немцев, повинных  с точки  зрения  фанатиков  пангерманизма в  предательстве
"интересов фатерланда".  Не исключено, что и вожди немецкого рабочего класса
Карл Либкнехт и Роза Люксембург погибли от рук палачей из  этой организации.
Даже такой консервативный  политический деятель, как министр иностранных дел
Германии  Вальтер  Ратенау,  и тот был  приговорен  террористами к смерти за
подписание  Рапалльского договора с  Советской  Россией.  Наглость  фемы,  в
состав которой входили высшие чины  офицерского корпуса, почитавшие за честь
"убить красную свинью", не знала границ.
     Нацизм, усвоивший  все самое гнилостное,  фанатическое и отвратительное
из тевтонского арсенала Германии, взял на вооружение и "Фемгерихт".
     При  Гитлере,  правда,  необходимость  в  феме   как  таковой   отпала.
Действительно,  зачем  нужны  были  тайные убийства,  когда  их  можно  было
совершать открыто?  Но ее традиции  продолжили банды СС, СА и гестапо, кадры
которых,    кстати     говоря,    частично     формировались    из    бывших
террористов-боевиков.  Но  это  не   значит,  что   фема   прекратила   свое
существование навсегда.
     Словно  зловещий  Феникс,  восстала  она  из  пепла  и  руин  разбитого
"тысячелетнего   рейха",  не   дотянувшего   и  до   тринадцати  лет  своего
существования,  и, объединив  недобитых нацистских маньяков  (в  основном  -
бывших  офицеров вермахта  и  гестапо), вершит суд и  расправу  над немцами,
единственная  вина  которых  в  том,  что  они  хотят жить в мире  с другими
народами.
     Многое из идеологии  и практики  Тевтонского ордена взяли на вооружение
немецкие фашисты.  Национал-социалистская рабочая партия Германии (НСДАП) во
главе со  своим фюрером методично  и  психологически  изощренно приступила к
тому, чтобы  разбудить  в немецком народе религиозные импульсы и ответить на
вопрос о смысле жизни  именно в  религиозно-экзальтированном плане. Наряду с
философией     и    идеологией    нацистская    Германия     предлагала    и
примитивно-мистическую космологию, нацеливаясь не только на интеллект, но  и
на  психику  и  бессознательное,  "потустороннее". При  этом  использовались
старинные  приемы тевтонцев: церемонии, песнопения с ритмическими повторами,
риторика,  краски,  свет.  Знаменитые фашистские съезды в Нюрнберге  были не
только политическими форумами, но и хитро инсценированными театрализованными
представлениями.  Все  -  краски  униформы  и  знамен, структура  размещения
участников и зрителей, ночное  время, использование  прожекторов,  ход всего
действа - было заранее точно рассчитано.
     В  кинохронике  тех лет  показаны люди, которые,  находясь в  состоянии
экстаза, кричат:
     "Зиг хайль!  Зиг хайль! Зиг хайль!" - и приветствуют Гитлера, как некое
божество.
     Причем  если   сравнить  речи  фюрера  с   декларациями  гроссмейстеров
Тевтонского ордена, то бросается  в  глаза сходство:  риторика  их вовсе  не
убедительна, в большинстве случаев она почти по-детски примитивна, банальна.
Речи эти, однако, полны злобной энергии и ритма, подобного ударам в тамтам.
     И   этот  взятый  у  тевтонцев  способ  произнесения   речей,  вкупе  с
заразительными эмоциями масс, собранных на тесном пространстве, помпезностью
и театральностью вызывал  общую истерию, по сути религиозный  экстаз. Сам же
Гитлер превращался в черного мессию.
     Интересно высказывание наблюдателя тех времен:
     "Нужны  были минуты,  иногда  секунды,  чтобы  народ видел в  фюрере не
человека,  а  мессию Германии. Собрания и в  первую очередь партийные съезды
часто  принимали квазирелигиозный характер.  Все  действа были направлены на
то, чтобы создать сверхъестественную, религиозную атмосферу".
     Тогдашний бургомистр Гамбурга пошел еще дальше:
     "Нам не нужны священники и  пасторы.  Через Гитлера мы общаемся сразу с
богом. У фюрера много черт Иисуса".
     В  апреле  1937  г.   группа  христиан  Рейнской  области   единогласно
проголосовала  за  такую  резолюцию:  "Слово  Гитлера  -  божий  закон,  его
предписания и приказы имеют божественный авторитет".
     По-видимому,  самые ценные сведения  о  мышлении  Гитлера в тот  период
оставил Герман Раушнинг, один  из тех, кто еще в 1926 г.  примкнул к  НСДАП.
Затем он превратился в доверенное лицо Гитлера, в 1933  г.  стал президентом
Данцигского сената. В 1936 г. эмигрировал в Швейцарию, затем - в США.
     Незадолго  до  начала войны  он опубликовал две книги, в которых привел
множество высказываний нацистского лидера. Во время своих бесед с Раушнингом
Гитлер  неоднократно  возвращался  к тому,  как многое  он взял из теории  и
практики Тевтонского ордена:
     - Я  фантазировал  массу,  превратив ее в инструмент моей  политики.  Я
разбудил массу. Я возвысил ее над нею же самой, я дал ей смысл существования
и функции. На массовых форумах мысль исключается.  Мне нужно  это состояние,
оно  обеспечивает  мне  наибольшую эффективность  моих  речей.  На  собрания
приходят  все,  кто  становится  массой,  хотят  они  этого  или  не  хотят.
Интеллектуалы и  буржуа  так  же, как и рабочие. Я делаю из народа  смесь. Я
говорю с ним как с массой...
     Далее Гитлер разглагольствует в том же духе:
     - Я научился  этому у иезуитов  и тевтонцев.  Иерархическая структура и
воспитание  символами  и