брат)  опасаются, что дальнейшее ваше  пребывание в Риме может причинить вам
неприятности, и потому они  отнеслись бы к  вам с похвалой, если  бы теперь,
когда вы с честью вышли из положения, вы не дразнили собак, пока они спят, и
возвратились  при первой возможности сюда, так  как здесь  ходят слухи вовсе
нежелательные,  а монахи  всемогущи, и я,  ваш покорный  слуга,  также  хочу
предупредить вас об этом со своей  стороны, доводя до вашего сведения мнение
их  светлостей.  Ваш преданнейший  слуга  Курций  Пиккена". Выгодский М.  Я.
Галилей и инквизиция.
     Вскоре  после  этого  Галилей  вернулся  во Флоренцию. Что  же, однако,
произошло с ним  во время  его пребывания  в  Риме? Опубликованные документы
инквизиции отвечают на этот  вопрос весьма  противоречиво.  В одних  из  них
говорится, что он получил предписание, то есть  приказ, отказаться от защиты
коперниковской  ереси,  в  других  -  что  его  только  "увещевал"  кардинал
Беллармино  не  вступать  в  конфликт  с  церковью  по  этому  вопросу.  Сам
Беллармино   выдал   Галилею   собственноручно   написанное   свидетельство,
помеченное 26 мая  1616 г., в котором заявляет,  что Галилей  ни от чего  не
отрекался  и что  ему  только  было  "объявлено  сделанное  господином нашим
(папой.- И. Г.) и опубликованное святой конгрегацией  индекса постановление,
в  котором сказано, что учение, приписываемое  Копернику,  согласно которому
Земля движется вокруг Солнца, Солнце же стоит в  центре  мира, не двигаясь с
востока  на  запад,  противно  священному  писанию и потому  его  нельзя  ни
защищать, ни придерживаться".
     Эти документы свидетельствуют об одном: во время встреч с Беллармино, а
также с папой Павлом  V, который  также беседовал  с ученым, на Галилея было
оказано давление с целью заставить его впредь по  крайней  мере публично  не
выступать  с  защитой   гелиоцентрической  теории.  Учитывая   постановление
инквизиции,  объявлявшее  эту  теорию  противоречащей  учению церкви,  любое
неповиновение в этом плане угрожало Галилею серьезными неприятностями и даже
костром,  как  об этом  напоминала судьба  Джордано  Бруно.  В этих условиях
Галилей  решил   проявить  благоразумие,  не  идти  на  риск  и  подчиниться
требованиям  папы  и  Беллармино.  С  другой  стороны,  последние,  учитывая
огромный авторитет и влияние Галилея,  предпочли достигнуть с ним полюбовное
соглашение,  не  требуя  от   него   унизительного  отречения  и   осуждения
коперниковского  учения.  Таким   образом,  эта  первая  схватка  ученого  с
инквизицией закончилась своего рода компромиссом.
     Поведение  Галилея  вскоре   показало,   что  он   вовсе  не  собирался
подчиниться инквизиции и отказаться от  защиты и  пропаганды своих взглядов,
осужденных церковью.
     Правда,  делал он это не прямым образом, а косвенным, выступая в защиту
своих открытии  и открытий Коперника  не с  открытым забралом,  а прибегая к
уловкам.  В  своих трудах Галилей  теперь выражал покорность церкви  и  даже
осуждал  коперниканство,  но  так,  что  читателю   было  понятно,   что   в
действительности он осуждает  не свои и Коперника взгляды, а церковную точку
зрения по  этому  вопросу.  Примером  такого  иносказательного,  эзоповского
языка, к которому неоднократно  прибегали ученые  в борьбе  с богословием  в
период Возрождения,  было  следующее высказывание Галилея в его сочинении  о
кометах ("Пробирщик"),  изданном  в 1623 г.:  "Так  как  приписываемое Земле
движение, которое я в качестве  благочестивого  католика  считаю  совершенно
ложным  и не  соответствующим истине, прекрасно  объясняет  массу  различных
явлений, то  я полагаю, что при всей своей ложности оно до некоторой степени
объясняет явление комет".
     В том же 1623 г., когда был опубликован "Пробирщик", на папский престол
вступил  кардинал Маффео  Барберини, принявший имя Урбана VIII.  Новый папа,
еще будучи  кардиналом, поддерживал дружеские отношения с Галилеем, который,
рассчитывая теперь на его покровительство, стал смелее  выступать  в  защиту
своих взглядов. В 1630 г. Галилей приезжает в  Рим с рукописью своего нового
сочинения  "Диалог  о  двух  главнейших   системах  мира   -  птолемеевой  и
коперниковой".  В  ней   выступают  три  персонажа:  Сальвиати,   Сагредо  и
Симпличио. Первый  - сторонник коперниковой системы, второй выступает как бы
в роли нейтрального председательствующего,  последний - защитник птолемеевой
(церковной) теории мироздания.  Хотя спор ведется, как мы сказали бы теперь,
"на очень высоком теоретическом уровне" и автор с  предельной объективностью
излагает аргументацию противников, не вызывает сомнения, на чьей он стороне,
хотя бы по одному  тому, что  защитника  церковной  точки зрения он окрестил
Простаком  (по-итальянски Симпличио). Этот Простак,  исчерпав  все аргументы
иезуитов,  перипатетиков  и  инквизиторов  против  коперниковой  системы,  в
заключение заявляет,  что ни  за  что  не согласится  с нею,  даже  если она
соответствует действительности, потому что  питает  к  ней отвращение. Бог -
всемогущ, ему  "закон  не писан, его  пути  неисповедимы" - таковы  наиболее
"веские" возражения Симпличио  против, по существу, самого  Галилея, который
под  именем  Сальвиати  ведет   с   ним  спор,   доказывая   всю  нелепость,
смехотворность и полную научную несостоятельность своего противника.
     Эта горькая,  вернее, смертоносная для  церкви пилюля  была  облачена в
сладкую  оболочку,  состоявшую  из  предисловия  и  послесловия,  в  которых
предусмотрительный  автор заявлял,  что  написал  свое  сочинение  в  защиту
церковного    осуждения    коперниковского    учения!    По-видимому,    это
обстоятельство, а также и то, что это учение излагалось в "Диалоге" как одна
из гипотез, одна из точек зрения (другой была  церковная), позволили Галилею
добиться в Риме от церковной цензуры разрешения на издание своего сочинения,
которое вышло во Флоренции в 1632 г. на итальянском языке, быстро разошлось,