Шантажисты  пользовались успехом, так  как вступавший  с ними  в сделку
"новый христианин" терял лишь часть  своего имущества и сохранял жизнь, в то
время  как инквизиция  при аресте конфисковывала все его имущество  и  затем
ставила перед дилеммой:  или признать себя виновным и отделаться наказанием,
или  отрицать  свою  вину   и  закончить  жизнь  на  костре.  Конфисковав  у
подследственного имущество, инквизиция была всячески заинтересована доказать
его виновность,  так как в противном случае она должна была бы  вернуть  ему
конфискованное. Но этого не  случалось даже в  тех редчайших случаях,  когда
подследственного признавали  невиновным. Даже  тогда  он должен был оплатить
свое  содержание  в застенках,  которое, как правило, длилось годами, и  все
прочие расходы, превышавшие обычно его состояние.
     Узники португальской  инквизиции содержались  в  варварских условиях. В
камерах  лиссабонской  инквизиции  было  сыро,  холодно,  душно  и зловонно.
Узников   держали  в   заключении   годами   до   вынесения  приговора.   Из
сохранившегося  списка  заключенных  XVII  в.  следует, что  57  заключенных
содержалось в тюрьме  под следствием свыше четырех лет, из них девять - семь
лет,  шесть  -  десять  и  одиннадцать лет,  один - тринадцать  лет,  один -
четырнадцать лет.
     В инструкции  "священного" трибунала от 1552  г. говорится, что  только
тот  раскаявшийся  еретик считается хорошим, который помогает раскрыть своих
сообщников  и выдает особенно дорогих ему  близких родственников и друзей. У
строптивых  узников  инквизиторы  угрозами  и  пытками  вырывали  нужные  им
признания.
     Аутодафе  в  Лиссабоне  происходило  на площади  Торрейру  ду  Посу, на
которой возвышались трибуны, вмещавшие около 3 тыс. зрителей. На специальном
помосте восседали члены королевского двора, церковные иерархи и инквизиторы,
напротив размещались  жертвы - еретики,  упорствующие, "отрицающие", которым
после молебна и соответствующей проповеди зачитывались приговоры, осуждавшие
их на  различные  кары,  вплоть  до  передачи в руки  светских  властей  для
"достойного наказания" - сожжения на костре.
     Еретиков сжигали на площади Рибэйра сразу же после  аутодафе.  Тем, кто
выражал желание умереть в католической вере, оказывали особую "милость" - их
предварительно   гарротировали,  потом   бросали  в  костер.  Тех   же,  кто
отказывался  от  католической  веры, сжигали живьем, и  для таких  возводили
костры четырехметровой высоты.  Над костром устанавливался помост со столбом
посредине.   Туда   взбирались   по  лестнице   осужденный,   палач  и   два
проповедника-иезуита,  не терявших  надежды  "образумить" еретика, пока  его
привязывали к столбу. Затем палачи спускались на землю.
     Под исступленные крики толпы, фанатизм которой разжигали  попы, палач и
его помощники тыкали  в голову осужденного длинными шестами с  прикрепленной
на концах  горящей  паклей.  Гигантский  костер горел иногда до  двух часов,
изжаривая в  буквальном  смысле  слова  осужденного.  Во  время  "процедуры"
окружавшие  костер  фанатики бросали камни в несчастного, норовя  размозжить
ему голову...
     Португальская  корона  превратила  инквизицию  в одно  из  своих  самых
доходных  предприятий.  Если  взять  в  качестве   ориентира  только  суммы,
уплаченные   "новыми   христианами"   в  качестве  откупного  за   временное
прекращение  инквизиционного террора, то  станет  ясным, какую  баснословную
выгоду извлекала португальская корона из  преследования  еретиков. В 1577 г.
"новые  христиане"  добились  от  короля  Себастьяна  за  225  тыс.  крусадо
разрешения  на выезд  в заморские  колонии  Португалии.  В  том  же году они
уплатили  ему  же  еще  250 тыс. крусадо за  запрет  инквизиции  производить
конфискацию имущества в течение последующих 10 лет.
     Однако два года спустя  этот  король, имевший  также  титул  кардинала,
отрекся от данных  обещаний, не вернув, разумеется, полученных денег. В 1605
г. "новые христиане" заплатили  короне астрономическую по тем временам сумму
в 1700 тыс. крусадо  за обещание,  гарантированное папой,  не подвергать  их
преследованиям за прошлые "преступления", что принесло им краткую передышку.
В 1649 г.  они "пожертвовали" королевской Генеральной компании по торговле с
Бразилией  1250 тыс.  крусадо. Это  их спасло от  установления  инквизиции в
Бразилии.
     Инквизиторы не  испытывали  особого  восторга от подобного рода сделок,
весь доход от  которых  поступал прямехонько  в королевскую казну,  минуя их
бездонные карманы, а ведь свои доходы инквизиторы получали  от конфискаций и
штрафов,  накладываемых на  их  жертвы, включая  даже тех, кого  освобождали
из-под  ареста  за   недоказанностью  преступления.   Инквизиторы,  опасаясь
сокращения  своих  доходов,  убеждали  королевскую  власть, что они способны
выколотить  из "новых христиан" куда больше золота, чем  король путем прямых
сделок с ними.
     В 1673  г. инквизитор Лейра предупреждал  короля Педру II:  "Если новые
христиане  обещают дать 500 тыс. крусадо  за всеобщую амнистию,  то  знайте,
ваше  королевское  величество, что, применяя  справедливые святые законы (то
есть инквизицию.- И. Г.), можно добиться значительно  большего". Большинство
"новых христиан", преследуемых инквизицией, принадлежало к  различным  слоям
городского общества.  Из списка  иудействующих  (мужчин)  жертв инквизиции в
1682-1691   гг.  185  являлись   торговцами,  69-  служащими:   нотариусами,
счетоводами, чиновниками налогового ведомства,  а также адвокатами, врачами,
аптекарями, 129  - собственниками различных предприятий, 195-ремесленниками,
80-рабочими, крестьянами и солдатами.
     Преследование этих  людей подрывало влияние буржуазных слоев населения,