незаурядного по силе воли и стойкости,  человека. Более того, на шестом году
своего  заточения Ломбардо Гусман  не только  ухитрился бежать из  застенков
инквизиции,  но  и  пробраться  сутки  спустя  в  3  часа ночи  в  спальню к
вице-королю  и вручить  ему письменный протест  против  преступных  действий
инквизиторских палачей!  Вскоре  ищейки напали на след отважного ирландца, и
он  снова попал в лапы своих мучителей. Еще  десять лет подвергали его мукам
инквизиторы, так и не добившись от него отречения от "крамольных"  взглядов.
19 ноября 1659 г. Ломбардо Гусман был выставлен на поругание  на аутодафе, а
затем сожжен на костре в г. Мехико.
     В XVIII в. инквизиции приходится иметь дело  уже не  с одиночками,  а с
многочисленными  противниками  колониального  режима  в  лице последователей
французских   энциклопедистов,  произведения  которых  различными  путями  в
сравнительно  большом количестве проникали  в  заморские  владения  Испании.
Инквизиция   правильно   уловила   опасность,   которую   представляли   для
колонизаторов  эти   произведения.  В  различных  эдиктах  и  постановлениях
колониальной инквизиции произведения Руссо,  Вольтера,  Кондильяка, Рейналя,
Д'Аламбера   и  других  французских  философов  и  просветителей   именуются
"противными  спокойствию  этих  государств  и   королевств",  "подрывными  и
раскольническими, направленными против всех королей и властей, в особенности
против христианских католических монархов", они "способны" привести народы к
самой   "беспорядочной   анархии",  они   повинны,   наконец,  в   том,  что
провозглашают  преступные  "принципы  о всеобщем равенстве  и  свободе  всех
людей".  В 1803 г. инквизиция  в Новой Испании запретила  испанский  перевод
"Общественного  договора"  Руссо под предлогом,  что  эта книга  подстрекала
"преданных  вассалов  его  величества восстать  и сбросить тяжкое господство
наших королей,  обвиняя  их в ненавистном деспотизме и  подстрекая  вассалов
разбить узы и кандалы духовного звания и инквизиции".
     С   особым  рвением  преследовала  инквизиция   литературу  французских
просветителей,  разоблачавшую ее преступления.  В  решении, принятом в  1777
году и запрещавшем книгу анонимного французского автора  "Краткая хронология
истории  Испании  и Португалии",  мексиканские  инквизиторы,  полемизируя  с
автором,  заявляли: "Христиане вовсе  не  считают жестокими  или чрезмерными
огненные  зрелища, карающие еретиков.  Напротив: послушные и уважающие своих
руководителей,  они  эти зрелища принимают,  превозносят и радуются им,  ибо
видят в них  не  только инструмент,  карающий  ересь и  еретиков,  но и  акт
веры!.."  Авторы,  утверждавшие  противное,  подвергались  отлучению,  а  их
произведения предавались огню.
     В последней четверти XVIII в. освободительные идеи начинают проникать в
среду колониального духовенства. Отдельные священники-креолы, представлявшие
по  существу  местную  интеллигенцию,  под влиянием  зарубежной  "подрывной"
литературы, войны  за независимость английских колоний  в Северной Америке и
французской революции 1789 г. проникались патриотическими идеями и выступали
за независимость колоний от  Испании. Таких священников-патриотов инквизиция
преследовала с особым ожесточением.
     Один  из патриотов, ставший жертвой инквизиции, был  бывший иезуит Хуан
Хосе Годой, родившийся в 1728 г. в Мендосе, вице-королевстве Ла-Платы. После
роспуска иезуитского ордена в  1767  г.  Годой бежал из Испанской Америки  в
Англию,  откуда  перебрался  в  Соединенные  Штаты,  где стал  выступать  за
независимость испанских колоний. В  то  время вице-королем Новой Гранады был
архиепископ Антонио  Кабальеро-и-Гонгора. Ему с помощью провокатора  удалось
завлечь  Годоя на  испанскую территорию,  где  он был  передан  на  расправу
инквизиционному трибуналу  в Картахене. Там он  свыше пяти  лет  подвергался
допросам и пыткам,  а в 1787 г. был выслан в Кадис, где погиб в крепости св.
Каталины (Екатерины).
     Чудом избежал  застенков инквизиции  предтеча движения за независимость
венесуэльский  патриот  Франсиско  Миранда, служивший  в чине  подполковника
адъютантом губернатора Кубы. Трибунал инквизиции в Картахене отдал приказ об
его  аресте  в  1783 г., однако комиссарий инквизиции  в Гаване сообщил, что
"преступник бежал к  американцам", по  каковой причине нет  надежды, что его
постигнет "заслуженное наказание".
     13  декабря   1789  г.  инквизиция   в  Картахене  запретила  чтение  и
распространение  "Прав  гражданина и человека", провозглашенных  французской
революцией.
     В 1794 г. инквизиция в Мехико арестовала французов - капитана  Жан-Мари
Мюрже  и  врача  Жозефа  Франсуа   Мореля  по  обвинению  в  распространении
революционной  пропаганды. Оба  были подвергнуты  пыткам  и  покончили жизнь
самоубийством.
     В  1797 г. в том  же городе  был взят под  стражу и заключен в застенки
инквизиции 53-летний францисканский  монах Хуан Рамирес Орельяно, обвиненный
в том,  что  одобрял казнь французских  короля  и королевы, называл  королей
тиранами,  а испанских монархов  обвинял  в  нещадной эксплуатации  колоний.
"Французы,-  утверждал францисканец,- пробудили  нас ото  сна и открыли  нам
глаза".  На  допросах  обвиняемый  заявил,  как  следует  из  сохранившегося
протокола,  что  французы,  совершив  революцию, показали  себя  спасителями
человеческого рода, что  Вольтер - папа этого  века, и,  говоря о 40 тысячах
священников, покинувших революционную
     Францию,  воскликнул:  "Смотрите,  сколько  моли  было  во  французском
королевстве!"
     Приговор  инквизиции по  делу Рамиреса Орельяно не  сохранился,  и  его
дальнейшая судьба нам неизвестна.