то природой оставляется  во мраке неизвестности, отдается во власть случая.
Сфера  случайного,  как  в  обычном,  так  и  в  философском  смысле,  сфера
"положительного",  индивидуального,   непредусмотренного,  не   поддающегося
исчислению, есть сфера богов,  сфера религиозного провидения. А прорицания и
молитвы представляют  собой религиозные способы, при помощи  которых человек
превращает   случайное,   темное,    неизвестное   в   предмет   провидения,
достоверности или  хотя  бы упования. Сравните по этому поводу  высказывания
Сократа (по Ксенофонту) о прорицаниях.

51.

     Эпикур говорит, что боги обитают в промежутках между мирами. Прекрасно.
Нас  здесь, разумеется, не интересует подлинный смысл межмировых пространств
Эпикура. Они существуют лишь в  пустом пространстве, в бездне, зияющей между
миром действительным и миром воображаемым, между законом  и его применением,
между  действием и  результатом действия,  между настоящим и будущим. Боги -
воображаемые  существа,  мнимые,  фантастические  существа,  которые, строго
говоря, обязаны своим бытием не настоящему времени, а будущему и прошедшему.
Боги,  обязанные своим бытием последнему, являются  тем, что уже  больше  не
существует; это мертвецы, существа эти живут только  в душе и представлении,
их  культ у некоторых народов  и  составляет всю религию, у большинства же -
значительную,  существенную  часть  религии.  Но  бесконечно  сильнее,   чем
прошлое,  действует  на  душу  будущее;  прошлое  оставляет  лишь  спокойное
ощущение воспоминания, будущее же стоит перед нашим взором с ужасами ада или
с  небесным блаженством. Поэтому боги, восставшие из гроба, сами только тени
богов; подлинные,  живые боги,  повелители дождя  и  солнца, молнии и грома,
жизни и смерти, неба и преисподней, обязаны своим существованием лишь страху
и надежде -  силам, распоряжающимся жизнью и  смертью, расцвечивающим темную
пучину  будущего  фантастическими  существами. Настоящее  в  высшей  степени
прозаично,   завершено,   определенно;  его  нельзя  изменить,   восполнить,
выделить. В настоящем представление совпадает с  действительностью, богам  в
нем нет места,  нет  простора, настоящее - безбожно. Будущее же есть царство
поэзии,  царство  неограниченных возможностей и случайностей,  будущее может
быть  тем или  другим, оно может быть таким,  каким я  его желаю, или таким,
каким  я его страшусь.  Оно еще не обречено  суровой судьбе, не  допускающей
никаких измерений;
     оно   еще   витает  между  бытием  и  небытием  в  своих  высотах   над
"повседневной" действительностью и явной наличностью; оно еще входит в сферу
другого   "невидимого"  мира,  мира,   движимого   не  законами  тяжести,  а
чувствительными нервами. Этот мир -  мир  богов. Настоящее принадлежит  мне,
будущее - богам. Сейчас я налицо;
     боги  не могут  у меня отнять  настоящего мгновения,  которое, впрочем,
тотчас  становится   прошлым;   даже  божественное  всемогущество  не  может
случившееся превратить в  не бывшее,  как это утверждалось уже древними.  Но
буду ли я существовать в следующее мгновение? Зависит ли следующее мгновение
моей жизни от моей воли или же оно находится в необходимой связи с настоящим
мгновением? Нет? Тут бесконечное число случайностей;
     ежеминутно  будущее  мгновение может  оказаться  навеки отторгнутым  от
настоящего - или неустойчивостью  почвы под моими ногами, или падением крыши
над  моей головой, молнией, ружейным  выстрелом, камнем,  даже виноградиной,
попавшей вместо  пищевода  в  дыхательное горло. Но  благодетельные боги  не
допускают  этого  резкого  толчка,  они своими эфирными,  неуязвимыми телами
заполняют  поры   нашего  человеческого   тела,  открытые  для  всевозможных
вредоносных воздействий, они минувшее мгновение связывают с наступающим; они
служат  посредниками между  будущим  и  настоящим, они  являются и владеют в
непрерывной связи  тем,  чем люди - эти пористые боги -  являются  и владеют
даже в промежутках, лишь с перерывами.

52.

     Милосердие  -  существенное  свойство богов;  но  как  могут  они  быть
милосердными,  если  они  не  всемогущи, если  они  не  свободны от  законов
естественного предвидения, то есть от цепей природной необходимости, если  в
индивидуальных  случаях,  в  вопросах жизни  и  смерти,  они не  оказываются
хозяевами природы и друзьями и благодетелями людей,  следовательно, если они
не творят  чудес? Боги  или, вернее, природа  одарила  человека телесными  и
душевными силами,  чтобы он мог  поддерживать  свое существование.  Но разве
всегда достаточно этих естественных средств самосохранения? Не попадаю  ли я
часто  в  такое  положение,  в  котором  я  безнадежно  погиб  бы,  если  бы
божественная  рука не задерживала беспощадного  хода  естественного порядка?
Естественный  порядок  хорош,   но  всегда   ли  он  хорош?  Например,  этот
непрерывный  дождь,  эта продолжительная засуха вполне в  порядке  вещей, но
если  боги  не  помогут, не прекратят  этой засухи, то  в результате  ее  не
погибну  ли я, не погибнет ли моя семья, не  погибнет ли даже  целый  народ?
Даже христиане,  подобно грекам, обращающимся к Зевсу, молят  своего бога  о
дожде  и думают,  что он  услышит  их  мольбу. В  застольных  беседах Лютера
читаем: "Была великая засуха, потому что  долго не было дождя, и хлеб в поле
уже  стал сгорать; тогда  доктор Мартин Лютер стал молиться и сказал, тяжело
вздыхая:  О! господи! Снизойди  к нашей молитве ради твоего  обетования... Я
знаю, что мы от  всего сердца к тебе взываем  и вздыхаем с тоской, почему же