лышит", - потому что человек все воспринимает  в  свете солнца,  -  так  же
точно  само  по  себе  все  есть  нечто  мыслимое, потому  что оно  мыслится
человеком, есть создание разума,  потому что оно является  для него объектом
разума. Поскольку  человек  измеряет звезды и расстояния  их друг  от друга,
постольку  они сами  по себе  измерены;  раз  для  познания природы  человек
применяет математику, то, значит, она была применена и при создании природы;
раз человек предвидит цель движения, результат развития, отправление органа,
то  и  сама по себе эта цель есть нечто  предусмотренное; раз человек  может
себе  представить  по  положению  или направлению  небесного  мирового  тела
противоположное направление, даже бесчисленное множество других направлений,
но  при этом замечает, что если бы это направление  отпало, то вместе  с ним
отпал бы целый ряд плодотворных, благоприятных следствий, почему в этом ряде
он  усматривает основание, из  которого вытекает  именно  это,  а не  другое
направление,  - значит,  оно действительно изначала выбрано  с  изумительной
мудростью,  с  учетом  ее  благодетельных  следствий,  из  множества  других
направлений,  которые, однако, существуют  только  в  голове человека. Таким
образом, для человека непосредственно, без всякого различия,  принцип знания
совпадает с принципом бытия, мыслимая вещь - с действительной вещью, мысль о
предмете - с сущностью предмета, апостериорное - с априорным. Человек мыслит
о  природе  иначе, чем  она есть; нет ничего  удивительного, что  в качестве
основания и  причины  ее действительности  он  предполагает другое  существо
помимо  нее  самой,  существо,  данное  лишь  его  голове,   более  того,  -
представляющее собой сущность  его собственного ума. Человек  переворачивает
естественный порядок  вещей, он ставит мир вверх ногами  в буквальном смысле
этого слова вершину пирамиды он делает ее основанием,  первое  - в уме и для
ума,  логическое  "почему"  он   превращает  в  первое  действительности,  в
обусловливающую причину. Основание вещи  в уме предшествует  самой вещи. Вот
почему  разумная,  или  рассудочная, сущность, мысленная сущность не  только
логически,  но  и  физически составляет для человека  изначальную  сущность,
основную сущность.

46.

     Тайна  телеологии  -  в  противоречии между  необходимостью  природы  и
произволом  человека,  между  природой,  какова  она  в  действительности, и
природой, как она  представляется человеку. Если  бы Земля  занимала  другое
место, например место Меркурия,  то все бы  погибло от невероятной жары. Как
мудро  Земля  оказалась водворенной именно  туда, где ей подобает быть по ее
составу. Но к  чему  сводится  эта  мудрость?  Просто  - к  противоречию,  к
противоположности по отношению к человеческой глупости, которая произвольно,
мысленно ставит  Землю не на то место, где она в действительности находится.
Если ты с  самого начала оторвешь друг от друга то, что существует в природе
в неразрывном виде, как, например, астрономическое место мирового тела и его
физический  состав,   то,   разумеется,   задним  числом,  единство  природы
представится тебе целесообразностью, необходимость - планом, действительное,
необходимое, совпадающее  с  своей  сущностью местонахождение небесного тела
покажется  тебе разумным, правильно предусмотренным, правильно рассчитанным,
мудро  избранным  местоположением,  в  противоположность  тому неподходящему
месту,  которое ты измыслил и выбрал. "Если бы снег  был  черного цвета  или
черный цвет был  преобладающим в полярных странах... то все полярные области
земли представляли бы собой  мрачную пустыню,  несовместимую  с органической
жизнью... Так  распределение цветов в отношении тел... представляет одно  из
лучших  доказательств целесообразного устройства мира". Разумеется,  если бы
человек  не  делал  черное  из  белого,  если  бы  человеческая  глупость не
распоряжалась произвольно  природой, то и божественная мудрость не царила бы
над землей.

47

     "Кто внушил птице, что ей достаточно поднять свой хвост, чтобы полететь
вниз,  и  что ей достаточно его  опустить, чтобы  взлететь  выше. Нужно быть
совершенно  слепым, чтобы  при  полете  птицы  не заметить высшей  мудрости,
которая  подумала  за  птиц".  Разумеется,  нужно  быть  слепым,   но,  умея
распознавать природу,  мы  не понимаем  человека, который из своей  сущности
делает  прообраз  природы, силу  своего  ума превращает в  изначальную силу,
полет птиц ставит в зависимость от понимания механики полета, отвлеченные от
природы  понятия  превращает  в  законы,  применяемые птицами  в  полете,  -
наподобие всадника с  его правилами  верховой езды,  наподобие пловца с  его
правилами  плавания,  - однако  с  тем  отличием,  что  применение искусства
летания у птиц - врожденное, изначала присущее. Но полет птиц вовсе не  есть
искусство.   Искусство  имеется  лишь   там,  где  есть  то,  что  искусству
противоположно,   где  орган   выполняет   функцию,   не  связанную  с   ним
непосредственно  и необходимо,  не исчерпывающую его  сущность, а являющуюся
лишь особой функцией наряду с многими другими действительными или возможными
функциями того  же органа. Птица не может  летать иначе, чем  она летает, не
может и  не летать,  она должна  летать. Животное в состоянии делать лишь то
единственное,  что  оно  делает, а помимо этого не  может  ничего,  и только
потому  оно  может  мастерски,  непревзойденным  образом  осуществлять   эту
единственную деятельность, что ему недоступно ничто другое, что в этой одной
функции оно исчерпывает всю свою  способность, эта  его  функция совпадает с