Сандра Гуд, дочь преуспевающего биржевого маклера, попавшая в  "семью",
рассказала Чарли об одном киноранчо, затерянном на широких  просторах долины
Сан-Фернандо,  в  тридцати   милях   от  Лос-Анджелеса.   Там,  за  холмами,
сохранились  полуразрушенные  постройки,  в  том  числе уцелевшая  декорация
"главной  улицы"  - непременного  атрибута  вестернов.  Когда-то  это  ранчо
принадлежало неизменному исполнителю ковбойских ролей в  немом кино  Уильяму
С.   Харту,  теперь  его  владельцем   стал  Джордж   Спан,  который  иногда
предоставляет  ранчо разным кинокомпаниям для натурных съемок. Посланная  на
разведку  Пискля  Фромм уговорила  слепого, восьмидесятидвухлетнего  старика
хозяина пустить "семью" пожить в  так называемых "приютах для странников" на
задворках  его  владений. Взамен платы ему  обещали  помогать по хозяйству и
ухаживать за лошадьми.
     Ранчо  находилось недалеко от города - можно было часто наведываться  в
Лос-Анджелес  -  и  вместе  с  тем  было  надежно  укрыто  за  горной  цепью
Санта-Сузана,  и  вокруг  ни  души,  так что  это  было  идеальное место для
обучения  и  сплочения "семьи". К тому  же  поблизости находились  секретные
явки,  где проводились  тайные  операции  по  хранению  и сбыту  наркотиков,
поступавших в Лос-Анджелес.
     Устроившись  на  ранчо,  члены  "семьи"  вернулись  к  своим  привычным
занятиям  - попрошайничеству и воровству. К прежним навыкам,  правда, теперь
требовалось добавить еще одно умение: ночью  влезать в дом, наугад выбранный
Чарли,  и,  не  поднимая шума, грабить  спящих  жильцов. Сектанты приучались
ловко двигаться и переставлять  мебель без шума,  чтобы не разбудить хозяев.
Иногда  Чарли  самолично участвовал  в  ночных операциях. Позднее  некоторые
жители Лос-Анджелеса и пригородов узнали, что под  покровом ночи их посещала
"семья Мэнсона", и содрогнулись от ужаса.
     "Семье"  вскоре  предстояло,   во  исполнение   своего  предназначения,
переселиться  на  новое место, выбранное Чарли, - в пустынную Долину смерти,
чтобы  там спокойно  переждать ядерную войну,  которая вот-вот  должна  была
разразиться в результате межэтнических конфликтов. Но  пока что они медлили,
прохлаждаясь на  ранчо как обычные хиппи, разве что с той  разницей,  что по
хозяйству  в  основном  хлопотали женщины.  Полным  ходом шла  подготовка  к
"последним дням". Запасались оружием.  Старые "фольксвагены"  превращались в
вездеходы,  которые  с  ревом  взметали дорожную  пыль,  облепленные  голыми
сектантами с автоматами в руках.
     Распределяя между  членами  "семьи"  наркотики и  распоряжаясь  сексом,
Чарли и прежде  проповедовал ненависть,  теперь  же толковал  в основном  об
убийстве.  По словам  Уотсона, Чарли неустанно повторял, что "никакой смерти
нет, и потому нет ничего плохого в том, чтобы убить человека".
     Из "Белого альбома" "Битлз" 1968  года  Чарли  выбрал  песенку  "Helter
Skelter",  которую  сделал гимном  своей  "семьи". И  хотя  в песне поется о
популярном  парковом аттракционе вроде "американских  гор", Чарли  углядел в
ней  более глубокий  - и  зловещий - смысл.  Он заявил, что там говорится  о
конце света - о том, как разжечь межрасовую  войну, которая приведет "семью"
к славе.
     "Это  звучало  убедительно",   -   признавались  потом  члены  "семьи".
Действительно, при достаточной накачанности наркотиками и изолированности от
мира все что угодно покажется убедительным.
     Чарли обманом добивался права манипулировать людьми. Раздавая наркотики
типа ЛСД, себе  оставлял самую маленькую  дозу, -  признавал Уоткинс в своих
показаниях   Винсенту   Т.   Баглиози,   заместителю   окружного   прокурора
Лос-Анджелеса,  который  вел  дело  "семьи  Мэнсона"  и  потом  изложил  все
известные ему сведения в книге "Helter Skelter".
     Изоляция  была предельной.  Чарли  никому не разрешал  покидать  ранчо,
кроме  тех  случаев,  когда  отправлял  кого-нибудь  на воровство или ночные
вылазки,  объяснял  впоследствии Уотсон.  Но  и членам "семьи"  выгодно было
оставаться  при  нем: "Ведь  там же  наркотики...  целые  мешки...  Девчонки
выходили  за  ворота,  только чтобы  голоснуть  и  привести  на ранчо  новых
парней".
     ЛСД и мескалин, конопля и пейотль, волосы ангела и амфетамин,  героин и
кокаин  -  всего этого хватало  на ранчо с избытком,  причем  доставалось не
только своим, но и заезжим гостям - продавцам наркотиков, оружия и всем, кто
был не в  ладах с законом. Чарли  учил девочек  почаще завлекать  парней  из
банды  мотоциклистов,  которые,  как  он  надеялся,  примут  его  сторону  в
близящейся войне с теми, кого он называл "свиньями".
     Однако  не  только   преступники  приезжали  на  ранчо.  Бывали  там  и
законопослушные дельцы от музыки, такие, как Мелкер, который с горечью будет
потом  вспоминать  на  суде  о  своих  контактах  с  "семьей  Мэнсона". Так,
например, он дважды приезжал на  ранчо Спана - Чарли приглашал его послушать
новые песни, которые он исполнял вместе с девочками. А  зимой  1969-го Чарли
самолично  спустилс в Бел-Эр,  в дом Мелкера на  Сьелоу-драйв, потолковать о
песне, которую Мелкер якобы предложил ему записать. Но хозяина он не застал.
Вдобавок  довольно  бесцеремонно Чарли  сообщили -  кто это был, неизвестно,
может,  прислуга, - что "Мелкер  съехал".  Чарли  был взбешен,  он счел  это
личным оскорблением. И втайне поклялся, что еще вернется.
     Вернувшись  на  ранчо,  Чарли,  который с некоторых пор  стал носить на
поясе  меч,  набросал  список  богачей  и  знаменитостей  -  "свиней",  коих
предстояло умертвить  таким образом, чтобы это выглядело как дело рук черных
радикалов. Среди прочих имен в списке были такие, как  Уоррен Битти и Джулия
Кристи, но первым значилс Терри Мелкер.