ажу, что подвергание сомнению 
собственного существования надо оставить в сумасшедшем доме. Это не больше, чем 
игра с вашей стороны. И ни одни нормальный человек не подвергает сомнению, что 
он существует. Потому, что мы прекрасно знаем про себя, мы прекрасно знаем, это 
значит, моему представлению это есть наше первичное ощущение. 

Я приведу еще такой пример. Представьте себе, что кто-то вас поймал и 
собирается убить. Он вам объясняет, что, может быть, этого нет. Может быть, что 
вас нет и поэтому он никого не убивает, почему бы мне не убить, это под 
сомнением. Но вы закричите, что вы существуете, что под сомнение это поставить 
нельзя. Я вас уверяю. И поэтому вы можете играть на этом, только пока это 
свободная игра ума. Но как только ваше существование будет действительно 
поставлено под сомнение, я вас уверяю, что вы будете кричать. Главная идея, 
которая здесь была сказана, такая. Что свобода выбора относится к первичным 
данным эксперимента, поэтому если ее убрать, то с таким же успехом можно убрать 
все данные эксперимента. И тогда тебе ничего никто не будет объяснять. Поэтому 
если теория, т.е. конструкция на эксперименте, противоречит эксперименту, то, с 
точки зрения науки, тем хуже для теории. 

То, что я сейчас объяснил, это универсальный способ опровержения подобных 
выпусков. Т.е. такая теория, которая четко, логично объясняет, что должно быть 
так-то, но вы прекрасно знаете, что это не так, – вот в этот момент теорию 
убирают от себя. Т.е. существование, во всей его сложности, во всей его 
нелогичности, если хотите, во всех его противоречиях, является исходным фактом, 
а теория должна этот факт объяснить. Может объяснить – хорошо, не может – 
теория несостоятельна. И с этой точки зрения мои как бы экзистенциальные 
ощущения являются исходными данными, а вовсе не логическими выводами. Поэтому с 
этой точки зрения декартовское "Я мыслю, следовательно, я существую", здесь не 
подходит. Наоборот – существую, потому что знаю, что существую. Я знаю, что я 
существую. Т.е. мое существование является не результатом логического вывода, 
как у Декарта, а исходной экзистенциальной реальностью. 

4.2. Методологизация науки как способ опровержения ошибочных выводов науки. 
Итак, можно ли поверить Лапласу? Нормальный человек, сам Лаплас, в здравом уме 
и твердой памяти, себе не очень доверял. Иными словами, можно ли сказать, что 
Лаплас рационалист? Я изложил его опровержение с точки зрения экзистенциализма. 
Совершенно справедливо. Это пересекающиеся вещи именно потому, что сейчас мы 
находимся в ситуации экзистенциальной философии, а при этом некоторые балбесы 
время от времени выдвигают нам рационалистические доводы и чтобы их учиться 
опровергать, я привел этот простой пример. Дело в том, что просто, конечно, 
всякий простой человек прекрасно знает, что можно поднять правую или левую руку,
 и в этом смысле нормальный человек Лапласу бы до конца поверить не мог. 

Проблема только в том, что здесь у нас имеется, в экзистенциализме, 
формализация этого чувства простого человека до уровня методологии науки. Т.е. 
вся наука методологизируется таким способом, это не просто естественное 
стремление не согласиться с Лапласом. 3ачем я все это объяснял? Это и есть 
универсальный способ опровержения выводов науки, когда наука начинает 
противоречить жизни. Это и есть универсальный способ, внутренний, как бороться 
со слишком агрессивными научными теориями. И он очень важен. 

Вся эта концепция опровергает представления о том, что история развивается 
однозначно. Это отличный способ для опровержения марксистских концепций о 
предопределенности истории. История, безусловно, не предопределена, а мы 
свободно ее делаем. Другой вопрос, что у нее есть некие ограничения и рамки, но 
мы, безусловно, ее выбираем. 

4.3. Что такое сингулярность логики. 3начит, мы кончили с Лапласом. Возвращаясь 
к научно рассмотренной концепции, объясняем, что, согласно экзистенциальному 
подходу, решение вопроса о свободе выбора следующее: я должен ощущать в себе, 
что у меня есть свобода выбора; я выбираю, в частности, я хочу считать, что Бог 
провидец и все знает. Эти вещи друг другу противоречат, но ничего страшного в 
этом нет: логика не обязана работать всюду. Это такая фраза – сингулярность 
логики. Если хотите такую фразу, то этот вопрос о противоречии между свободой 
выбора человека и Божественным предопределением – это точка сингулярности 
логики. Это точка, где логика – двузначная логика – отказывает: "A кто вам 
сказал, что двузначная логика действует всюду?" 

5. СВОБОДА ВЫБОРА ИСТОРИИ 

5.1. Религия о свободе выбора истории. Теперь следующий вопрос, очень важный 
здесь. Мы говорили о свободе выбора человека. А есть ли свобода выбора истории? 
T. е. вольны ли мы действительно направить историю в то или другое русло? 
Совершенно однозначно, что да. Ни в коем случае не следует думать, что религия 
говорит о том, что история предопределена. Ничего подобного. Религия говорит о 
том, что в истории некоторые моменты предопределены. Т.е. есть некие 
ограничения, есть некие процессы, которые произойдут непременно, но как они 
произойдут – зависит от нас. 

Иными словами, будущее многогранно, многовариантно, несомненно, и совершенно 
неправильно считать, что человек религиозный считает, что будущее 
предопределено. Ничего подобного. Человек религиозный считает, что при всех 
вариантах развития в конце концов есть вещи, которые выполняются. Но это "в 
конце концов" может реализоваться десятками, или сотнями, или тысячами разных 
путей. И то, чег