полнотой, что во младенчестве, но [они] более спокойны, чем в 
юности. Исчезая в смерти, [человек] идет к покою, возвращается к своему началу.



Странствуя по Горе Великой [44. Гора Великая (Тайшань) — одна из священных гор 
Китая, на территории современной провинции Шаньдун, другое название — Гора 
Преемства (Дайшань, 70).], Конфуций [45. Конфуций (Кунцзы, Кун Цю, Цю, Чжунни) 
— VI-V вв. до н.э. Полемике с идеалистическим социально-этическим учением 
Конфуция, воспринятым позже господствовавшей в Китае религией, посвящен данный 
фрагмент, как и многие нижеследующие.] заметил Юна Открывшего Сроки [46. Юн 
Открывший сроки (Цицзи) — приверженец даосизма, о нем см. также «Хуайнаньцзы», 
цз. 11, VII, 184-185.], который бродил по пустынным окрестностям Чэн [47. Чэн — 
город в Лу. одном из древнекитайских царств, находившемся на территории 
современной провинции Шаньдун.]. Одетый в оленью шкуру, подпоясанный веревкой, 
[он] играл на цине[48.Цинь — струнный музыкальный инструмент.] и пел.

— Чему радуетесь [вы], Преждерожденный? — спросил Конфуций.

— Я радуюсь многому, — ответил тот. — Природа рождает Тьму существ, самое же 
ценное из них — человек. И мне удалось стать человеком. Такова первая радость. 
Мужчины и женщины отличаются друг от друга, мужчин уважают, женщин презирают, 
поэтому мужчина ценится выше. И мне удалось родиться мужчиной. Такова вторая 
радость. Человеку случается не прожить дня или месяца, [он умирает] не 
освободясь даже от пеленок. А я дожил уже до девяноста лет. Такова третья 
радость. Быть бедным — правило мужа; смерть — конец человека. Зачем же горевать,
 если я обрету конец, оставаясь верным 
правилу?
— Прекрасно! — сказал Конфуций. — Как умеете [вы] утешать самого 
себя!


Подобный Лесу [49. Подобный Лесу (Линь Лэй) — приверженец даосизма, см. также 
«Хуайнаньцзы», цз. 11, VII, 184-185.] достиг почти ста лет. В конце весны, 
[еще] одетый в шубу, он шел и пел, подбирая колоски, оставшиеся на заброшенной 
полосе. Его заметил на равнине Конфуций, который направлялся в Вэй, и, 
обернувшись к ученикам, 
сказал:
— С тем старцем следует поговорить. Попробуйте подойти и его расспросить.

Попросив разрешения, Цзыгун [50. Цзыгун (Дуаньму Сы) — ученик Конфуция, см. 
«Изречения», 1, I, 14.] отправился навстречу. [Встав] в конце межи лицом к 
старцу, [Цзыгун] со вздохом 
спросил:
— [Вы] распеваете, подбирая колоски. Неужели Преждерожденного не мучает 
раскаяние?
Подобный Лесу не остановился и не перестал петь. Но Цзыгун [продолжал] 
спрашивать без конца, пока тот не поднял голову и не 
сказал:
— В чем же мне 
раскаиваться?
— С какой радости Преждерожденный поет, подбирая колоски? [Быть может],

		«В юности не трудился,
		В зрелости не боролся,
		В старости [остался] без жены и сыновей,
		А смертный час уж близится!» [51. Четверостишие заимствовано, по-видимому, из 
народных песен того времени, хотя в своде песен («Ши цзин») оно отсутствует.].

— То, что меня радует, у всех людей, напротив, вызывает печаль, — с улыбкой 
ответил Подобный Лесу. — «В юности не трудился, в зрелости не боролся» [52. «...
не поборолся» — один из тезисов даосов, направленных против конфуцианского 
идеала («благородного мужа»), обязанного добиваться «славы», т.е. почестей и 
богатства (см. «Изречения», гл. 15, I, 342).] — поэтому-то и сумел прожить 
столько лет. «В старости [остался] без жены и сыновей, а смертный час уж 
близится!» — этому я и радуюсь.

— Как можете вы радоваться смерти? — спросил Цзыгун. — [Ведь] смерти люди 
боятся, а долголетию радуются.

— Смерть и жизнь подобны возвращению и отправлению [53. Этот фрагмент позже 
стали толковать в буддийском духе <(см. Предисловие, прим. 49)>.]. Откуда мне 
знать, что, умерев в этом [случае], не родишься в другом [случае]? Ведь я знаю 
[только], что они [жизнь и смерть] не походят друг на друга. Откуда мне знать, 
не заблуждается ли тот, кто добивается жизни? Откуда мне также знать, не будет 
ли моя нынешняя смерть лучше, чем прошедшая жизнь? — Таков был ответ Подобного 
Лесу.

Цзыгун выслушал его, но не понял. Вернулся и сообщил [обо всем] учителю.

— Я знал, что с ним следует поговорить, — сказал учитель. — Так и оказалось. Он 
обрел [мудрость], но не до конца.



Цзыгун устал учиться и сказал 
Конфуцию:
— Хочу отдохнуть.

— В жизни нет отдыха, — ответил Конфуций.

— Значит [мне], Сы, негде 
отдохнуть?
— Есть где. Взгляни вот туда и узнай, где найдешь отдых. И просто