Тогда Финнен попросил: «Поведай же нам историю Ирландии», и Туан начал. 
Партолон, сказал он, был первым, кто поселился в Ирландии. Во время ужасного 
поветрия, о котором мы уже упоминали, в живых остался только Туан, «ибо не 
бывает таких кровопролитий и казней, которых бы не пережил хотя бы один человек,
 чтобы рассказать повесть о них». Он был один и скитался от одной пустующей 
крепости к другой, от скалы к скале, отыскивая убежище, недоступное для волков. 
Так он прожил двадцать два года среди пустошей, пока окончательно не одряхлел.
      «В то время Ирландией завладел Немед, сын Агномана. Он62 был братом моего 
отца. Я видел его со скал и бежал от него. Я зарос волосами и не стриг ногтей, 
я был дряхл, наг, сед, изможден и жалок. Однажды вечером я уснул, а с утра 
проснулся в облике оленя. Я снова был молод и весел сердцем. И тогда я запел о 
приходе Немеда и его народа и о собственном моем преображении… Я стал другим, я 
оделся в толстую серую кожу. Победа и радость стали легки мне; а ведь еще 
недавно я был слаб и беззащитен».
      И все время, пока на острове жил народ Немеда, Туан был королем оленей 
Ирландии.
      Затем он рассказал, как Немед со своим народом отправился на поиски 
Ирландии — на тридцати двух кораблях, по тридцать человек на каждом. Полтора 
года они скитались по морям, и большинство их не вынесло голода и холода или 
погибло в кораблекрушениях. Спаслось только девятеро — сам Немед, четверо 
мужчин и четыре женщины. Они высадились в Ирландии, и со временем род их 
размножился настолько, что на острове оказалось 8060 человек. Затем все они 
умерли таинственным образом.
      Снова старость и одряхление пришли к Туану, но его ждало новое 
превращение. «Я и сейчас помню, как однажды я стоял у входа в свою пещеру и 
понял, что тело мое приобретает иную форму. Я стал диким кабаном. И я запел 
песню:
      «Ныне я — вепрь… Было время, когда я сидел среди тех, кто выносил решения 
у Партолона. Мы пели, и все восхищались напевом. Как чудесна была мелодия моего 
великолепного суждения! Как приятна ушам чарующих юных дев! Как величественно и 
прекрасно мчалась моя колесница! Голос мой был печален и сладок. Шаг мой был 
быстр и тяжел в битве. Лик мой был исполнен прелести. Но вот! Ныне я обратился 
в вепря…»
      Вот что я сказал. Да, я и вправду превратился в дикого кабана. Я вновь 
был юн и весел. Я стал королем кабаньих стад Ирландии; и, верный своему обычаю, 
когда старость и немощь вновь подступили ко мне, обходя границы моих владений, 
я вернулся в земли Ульстера. Ибо там всегда происходило мое преображение, и 
потому я пришел туда ожидать новой перемены».
      Потом Туан рассказал, как поселился в Ирландии Симеон, от которого 
произошли Фир Болг и два других племени, существовавших еще в доисторические 
времена. Снова настигла его дряхлость, силы оставили его, и он опять 
преобразился; он стал «большим орланом» и вновь насладился вернувшимися юностью 
и мощью. Он поведал, как явились на остров Племена Дану, «боги и ложные боги, 
от которых, как известно, ведут свой род ученые мужи Ирландии». За ними пришли 
Сыновья Миля, победившие народ Дану. Все это время Туан пребывал в облике 
орлана; однажды, почувствовав, что близится новое превращение, он постился 
девять дней; «затем сон охватил меня, и я обратился в лосося». Он радовался 
новой своей жизни, счастливо избегая рыбацких сетей, пока всетаки не был 
пойман и принесен жене Кайрила, правителя той страны. «Женщина пожелала меня и 
съела меня целиком одна, так что я оказался в ее чреве». Он вновь родился и 
стал Туаном, сыном Кайрила; но память о прежнем существовании, о преображениях 
и обо всей истории Ирландии, которую он видел начиная со времен Партолона, не 
стерлась, и он поведал все это монахам, бережно записавшим услышанное.
      Эта невероятная повесть, с ее атмосферой седой древности и детских 
чудесных сказок, напоминает нам о преображении валлийца Талиесина, который тоже 
стал орлом, и указывает на то, что учение о переселении душ, как мы уже знаем, 
какимто образом присутствовало в сознании кельтов.
      Теперь следует прибавить несколько деталей к тому наброску 
последовательных завоеваний Ирландии, который нам дал Туан Мак Кайрил.
      
ПЛЕМЯ НЕМЕДА
      
      Племя Немеда, как мы уже видели, было родственно племени Партолона. И те 
и другие пришли из таинственной Земли Мертвых, хотя в поздних записях, 
создатели которых пытались примирить миф и христианство, родоначальниками их 
объявляются ветхозаветные патриархи, а родиной — такие страны, как Испания или 
Скифия. Оба племени постоянно воевали с фоморами, в позднейших легендах 
превратившимися в морских пиратов, но изначально, без сомнения, олицетворявшими 
силы зла и тьмы. Не существует предания о том, как фоморы пришли в Ирландию, и 
их никогда не считали завоевателями. Они были древними как сам мир. Немед 
победил их в четырех великих битвах, но вскоре умер от поветрия, унесшего 
вместе с ним еще 2000 человек из его народа. Тогда фоморы смогли подчинить себе 
Ирландию. В то время у них было два правителя, Морк и Конанд. Их крепость 
располагалась на острове Тори, чьи пустынные скалы и утесы поднимаются из вод 
Атлантики, близ побережья Донегала — весьма подходящее обиталище для этого 
таинственного и жуткого народа. Они требовали с обитателей Ирландии дань — две 
трети молока и двух детей из каждых троих, родившихся на острове. Наконец племя 
Немеда взбунтовалось. Под командой троих вождей они напали на остров Тори, 
захватили башню Конанда, а сам Конанд пал от руки военачальника Фергуса. Но в 
этот момент Морк вступил в битву со свежими силами и полностью сокрушил людей