подобное отношение вполне обосновано.  С точки зрения этого мира,  
универсальное может быть только хаосом.  В интересах закона и порядка,  
нормальности и морали помеху из Иного мира надлежит поскорее уничтожить и 
забыть.  Поэтому чудесный младенец должен быть оставлен на произвол дикой 
природы вне пределов упорядоченной жизни или отдан водам небытия,  
потустороннему хаосу, которому он принадлежит.  Иногда ребенку отказывают в 
имени,  и это тоже ставит его вне космоса,  где все сущее имеет имя. 
Не в пример обычным нежеланным детям ребенок-герой остается в живых.  Вопреки 
своему чудесному происхождению,  а может быть,  и благодаря ему,  он не уходит 
из земного мира.  Однако второй раз он появляется инкогнито  —  это найденыш,  
чьи родители неизвестны.  И его новое «вторжение» в этот мир происходит куда 
более решительно.  Обычно находят его простолюдины,  у которых он воспитывается 
до тех пор,  пока по праву рождения не потребует места в более высоких кругах 
общества.  Если сначала чудесный ребенок  —  изгой,  то теперь у него есть 
место в доме кузнеца,  среди рыбаков,  пастухов или свинопасов.  Это вполне 
согласуется с социальной доктриной Индии,  согласно которой «до инициации 
мальчик теоретически был шудрой,  т.  е.  тем,  кто не допущен к ритуальному 
жертвоприношению.  После инициации он становился брахманом,  или воином,  или 
земледельцем»,  иными словами,  был принят в одну из трех каст «дважды 
рожденных».  Существуют упоминания и о том,  что среди индийской знати было 
принято отдавать детей на воспитание крестьянам или пастухам, а в Кодекс 
Феодосия включен особый указ,  запрещающий родителям отдавать своих детей на 
воспитание в семьи пастухов.  Валлийские законы содержат статью о правах 
свободнорожденного ребенка,  воспитанного крестьянами короля,  а исландская 
поговорка гласит: «Ниже положением тот,  кто воспитывает чужого ребенка». 
С другой стороны,  отнюдь не все герои воспитываются в семьях,  более низких по 
социальному положению.  Так, Ньяль был найден и воспитан поэтом,  Придери  —  
знатным господином,  Кормак  —  королем,  Талиесин  —  сыном короля,  а в 
повестях,  где героя действительно отдают на воспитание,  приемный отец обычно 
человек высокого ранга,  хотя у героя могут быть и молочные братья ниже его по 
социальному статусу.  Воспитание в чужой семье было в Ирландии весьма важным 
общественным институтом,  хотя ирландские Законы не дают четких сведений о 
социальном статусе приемных родителей,  которым было доверено воспитание и 
образование сыновей королей и знати.  По некоторым источникам,  признаком 
высокого статуса ребенка было наличие одновременно нескольких воспитателей.  
Так,  четверо уладских воинов оспаривали у короля Конхобара честь воспитывать 
его племянника Кухулина, при том что это право уже было закреплено за его 
теткой Финдхоем; и видимо,  не будет преувеличением допустить, что данные 
амбиции восходят к системе функций,  о которой мы говорили в ч.  II.  Первым 
берет слово Сенха,  который в сагах Уладского цикла исполняет функции 
миротворца и тем самым противостоит злоязычному Брикрену, сеятелю распрей и 
раздоров.  Как и Брикрен,  Сенха стоит в стороне от соперничества знаменитых 
воинов.  Перечислив свои воинские достоинства  —  силу,  доблесть и ловкость в 
бою,  он заявляет,  что помимо того является олламом,  хранителем мудрости и 
памяти уладов; он вправе обращаться к народу в присутствии короля,  он выносит 
суждения в спорах между уладами.  После него вперед выходит уладский воин по 
имени Блай Хозяин Приюта,  который торжественно провозглашает,  что,  если 
мальчика доверят ему, тот всегда будет под надзором и защитой.  Ведь именно он, 
Блай,  собирает мужей Ирландии,  он кормит их и поит целую неделю,  он помогает 
им в поединках и набегах и поддерживает,  когда на них возводят хулу и когда 
они в честной ссоре.  Следом за ним выходит Фергус и начинает хвастать своею 
доблестью и удалью,  знатностью и богатством.  Он называет себя героем,  
который противостоит любому злу; он повергает сильного и поднимает слабого.  И 
наконец, последним берет слово Амарген,  который говорит,  что славен не только 
силой своей,  но и мудростью,  богатством, возрастом и красноречием.  Он поэт и 
гроза всех колесничих.  В итоге все они признаны достойными стать воспитателями 
Кухулина,  и король решает,  что мальчик должен взять самое лучшее от каждого 
из них. 
В детстве сверхъестественная природа героя раскрывается, как правило,  в том,  
что он не по годам умен.  Младенцем он говорит как мудрец,  слагает стихи и 
выносит суждения. Растет он также с поразительной быстротой и очень скоро 
овладевает разнообразными умениями.  Еще не достигнув отрочества,  он может 
надеть королевское вооружение,  победить дракона или явиться ко двору короля с 
такой уверенностью,  что все распознают в нем героя.  Так,  например, младенец 
Талиесин,  выловленный из морских волн,  говорит,  что знает много больше,  чем 
тот,  кто его расспрашивает,  а в тринадцать лет он повергает в изумление 
королевских бардов и открывает,  что ему ведома история мира и предания веков.  
При этом он говорит сам о себе: «Я древен,  я юн...  Я был мертв,  я был жив... 
 Я  —  Талиесин».  Такому существу вовсе нет нужды взрослеть.  Также и то,  что 
принципиально важно в муже,  не подвержено процессу физического роста
Пока герой «оставлен» или потерян,  он не имеет имени и потому как бы не 
существует.  Но,  вернувшись в этот мир, он получает имя и право существовать в 
нем.  Конхобар наречен по реке,  в которой он чуть было не утонул сразу после 
появления на свет.  Элфин,  найдя возле запруды своего отца мешок с безымянным 
младенцем,  восклицает: «Что за прекрасный облик (tal iesin)!»  —  «Так пусть 
же будет имя мне отныне  —  Талиесин»,   —  отвечает младенец,  принимая имя и 
право существования. Бог Луг,  перенесенный через море к острову Тори,  таким 
же «случайным» образом получает имя от собственного деда.  Ллю,  приплыв к 
крепости Аранрод на волшебном корабле Гвидиона,  «выманивает» для себя имя у 
собственной матери,  настроенной крайне враждебно.  Конал Кернах обретает имя