Суидге, их вождей,  были числом тридцать три,  и весьма знаменательно,  что 
против имени семнадцатого в списке эпонимов помечено «человек,  вошедший в холм 
сида». В одной старинной поэме,  где рассказывается о двух соперничающих 
группах фениев  —  клане Морны,  который имел поддержку верховного короля,  и 
клане Байшкне,   —  каждая группа была представлена шестнадцатью мужами. В 
другой поэме перечисляются вожди фениев,  которые последовательно возглавляли 
это славное воинство в течение трехсот двадцати лет (и половины года) вплоть до 
смерти Финна,  а если добавить к этому десять лет,  которые Ойсин провел,  
блуждая по Ирландии,  мы получим число триста тридцать. В этой же поэме 
рассказывается, что сначала фениями правил клан Морны,  причем длилось его 
правление тридцать два года,  затем власть над фениями перехватил Голл,  сроком 
ровно на десять лет. В повести «Пир у Брикрена» приводится перечень тридцати 
двух уладских героев,  сопровождающих короля Конхобара. Аналогично в валлийском 
«Видении Максена» говорится,  что императора сопровождали во время охоты 
«тридцать два его короля»
Число тридцать три занимает достойное место и в традициях других 
индоевропейских народов. Так,  в Риме тридцать ликторов,  представлявшие 
тридцать куриатов, действовали вместе с тремя авгурами. Между официальным 
объявлением войны и отправкой войск должно было пройти тридцать или тридцать 
три дня (iusti dies). Веды упоминают о тридцати трех богах (вишведэва  —  «всех 
богах»),  чему можно найти параллели и в персидской мифологии.
5
Итак,  мы исходим из того,  что каждое из нечетных чисел,  о которых мы 
говорили,  представляет собой,  так сказать,  дополненное единицей 
предшествующее четное число. Допущение наше подсказано тем,  что и в старых 
документах,  и в современном валлийском языке группу в семь человек иногда 
называют mor-sheis-ear (букв «большие шесть человек»),  тогда как диалектальное 
словосочетание mor-ochtar (букв «большие восьмеро») используется в значении 
«девять человек». Единица,  превращающая четное число в нечетное,  есть нечто 
большее,  чем просто количественное слагаемое. В большинстве приведенных нами 
примеров этой соединяющей единицей является центр или же лидер,  вождь. Большую 
значимость нечетных чисел по сравнению с четными подтверждает ряд примеров: так,
  после убийства ирландской знати aithech-thuatha («племенами,  платящими 
дань») на острове осталось только четыре короля,  а Ньяль Девять Заложников был 
назван так,  потому что взял пять заложников из Ирландии и четырех  —  из 
других стран,  обращаясь к валлийской традиции,  отметим,  что при дворе в 
Северном Уэльсе было пять чиновников,  а в Южном  — четыре. Вспомним также,  
что в описанных выше настольных играх королевская партия считается нечетной или 
четной в зависимости от того,  входит ли в общую сумму фигур сам король. Если 
нет,  то число фигур в обеих партиях оказывается равным и,  соответственно,  
четным. В пифагорейской доктрине нечетные числа традиционно считались мужскими, 
 а четные  —  женскими,  и в связи с этим следует отметить,  что,  когда 
моровая болезнь уничтожила все племя Партолона,  оно насчитывало пять тысяч 
мужчин и четыре тысячи женщин. В индийском сказании о поединке между Индрой и 
асурами женская природа последних приписывает им число четыре,  тогда как Индра 
получает число пять,  при помощи которого он и выходит победителем. Китайское 
противопоставление женского мужскому,  Инь и Ян,  также выражается в 
противопоставлении четных и нечетных чисел,  тогда как у вудуистов «один и один 
составляют три,  два и два  —  пять,  поскольку само «и» в этом исчислении есть,
  соответственно,  третья и пятая часть,  ведь все части должны быть значимы»
Однако концепция дополнительной единицы как объединяющего или высшего фактора 
не исчерпывает числовой символизм. Во многих объединениях и делениях,  
описанных нами,  присутствует некий элемент,  стоящий особняком не в силу 
превосходства,  а просто потому,  что так или иначе является «внешним». И в 
данном случае уже неважно,  с четным или нечетным общим числом мы имеем дело. 
Как мы видели,  число два складывается из высшего и низшего элементов. Среди 
троих мужчин  —  спутников Кесcap  —  Ладра стоял ниже двух других, из трех 
групп племени Немеда одна поселилась где то вдали, при административном делении 
Уэльса и Ирландии на три области  третья считается «низшей». Аналогичным 
образом в четырех функциях последняя представляет класс несвободных и потому 
стоит как бы в стороне от трех других. Смерть отделяет Партолона и его народ от 
трех других догойдельских волн заселении Ирландии которые,  кстати,  все одного 
происхождения,  и мы уже отмечали неоднократно что среди областей Мунстер стоит 
особняком. Кроме того,  из пяти племен,  заселявших Ирландию до прихода 
гойделов, одно пришло на остров до потопа и возглавляла его женшина. 
Обратившись к административному делению острова,  которое было осуществлено 
племенем Фир Болг,  отметим,  что «пятая» область в нем оказывается как бы 
лишней. В одном из валлийских мабиноги говорится, что Остров Сильных (Британия) 
был оставлен на попечение семи правителеи «и молодого Пендарана Диведа с ними». 
У Кунеды, основателя королевской династии Гвинеда, было девятеро сыновей,  но 
старший умер еще до того,  как семья прибыла в Уэльс,  и чтобы сохранить это 
число,  в группу наследников Кунеды включают обычно сына умершего,  т.е. 
королевского внука. Восемь сыновей Миля отправились в Ирландию,  девятым был 
Лугайд,  сын их умершего родича, который первым увидел вдали остров. Однако,  
если отвлечься от Лугайда один из восьми сыновей Миля,  Донн умер в пути; 
владениями его стал Остров Смерти.
Дополнительная единица меняет структуру числа,  но ее идентичность нередко 
проблематична. Так,  в валлииских законах говорится о семи поколениях кровного 
родства,  но лишь шесть из них можно идентифицировать наверняка. Согласно одной 
версии,  этим седьмым родичем должен оказаться «племянник пятиюродного брата»