как гиганты,  резко выделяющиеся своими размерами среди простых людей. 
Если повестям о Финне и его воинах,  благодаря Макферсону,  было суждено второе 
рождение и широкую известность по всей Европе они получили лишь в период 
зарождения романтизма в литературе,  то артуровские легенды,  matiere de 
Bretagne,  легли в основу одного из направлений европейской литературы еще в 
эпоху позднего средневековья. Сюжет саги «Преследование Диармайда и Грайне» 
повторяет сюжет другой,  гораздо более известной повести артуровского цикла  —  
повести о Тристане и Эсиллт.  Описание тонкости чувства и прославление 
куртуазной любви в этой артуровской повести,  кажется,  навсегда приковали к 
себе внимание европейских поэтов и писателей.  Как и в повестях о Финне и его 
воинах,  главным местом действия романов о короле Артуре обычно бывают лес,  
роща,  поле или пустыня,  куда попадает рыцарь и неожиданно для себя 
оказывается гостем таинственного владельца этих мест. Однако необходимо 
отметить,  что в отличие от воинов фианы артуровские рыцари,  как правило,  
странствуют в одиночку и верхом.  Расхождения,  как можно предположить,  этим 
не исчерпываются. Но следует помнить,  что сам институт рыцарства,  возникший 
довольно поздно,  все же уходит корнями в обряд инициации, в ходе которого 
юноша-неофит,  чтобы получить право на оружие,  должен был покинуть свою семью 
и стать кем-то вроде подручного при воине-профессионале. Не случайноисходное 
значение слова knight в английском языке  —  «мальчик»,  «юноша»,  «оруженосец»,
  которого общины посылали на королевскую службу.
Вопрос о том,  в какой именно степени представлен валлийский и,  шире,  
кельтский элемент в артуровской литературе средневековой Европы,  до сих пор 
исследован недостаточно,  и сейчас мы не можем сказать с уверенностью, как 
соотносятся три главные валлийские повести артуровского цикла.  «Дама 
Источника»,  «Передур сын Эвраука» и «Герейнт сын Эрбина»  —  и три нарративные 
поэмы,  принадлежащие французскому поэту XII в Кретьену де Труа. В настоящей 
работе мы если и не отказываемся от упоминания названных трех повестей в рамках 
кельтской традиции,  то не пытаемся комментировать ни артуровские тексты,  
написанные на германских и романских языках,  ни валлийские тексты,  явно 
основанные на этих последних, хотя их содержание и связанные с этим тайны,  
видимо, также восходят к кельтской традиции.
7
Ирландские повести,  традиционно относимые к Историческому,  или Королевскому,  
циклу,  содержат гораздо меньше магических элементов,  чем повести 
мифологические,  они менее насыщены героическим духом,  чем саги Уладского 
цикла,  и менее романтичны,  чем рассказы о фиане. Хотя все названные качества 
так или иначе присутствуют в них, ни одно не может быть названо отличительной 
чертой данной группы повестей. Эти повести не столько о королях, сколько о 
королевстве как идее,  об основании династий,  об их смене,  о судьбах 
королевских домов в разных областях Ирландии. Рассказы об отдельных королях,  
достаточно известных и значительных,  таких,  как,  например,  Конайре Великий, 
 Конн Ста Битв,  Кормак Мак Арт,  Ньяль Девять Заложников или Домнал сын Аэда,  
будут в дальнейшем проанализированы особо. Пока же мы сосредоточим внимание на 
повестях,  где королевская власть изображается как символическое бракосочетание 
короля и государства
В пору своей юности Ньяль (Девять Заложников) и четыре его единокровных брата  
—  Бриан,  Фиахра,  Айлиль и Фергус,   —  получив от кузнеца оружие,  
отправились на охоту,  чтобы испытать его. Заблудившись в лесу,  юноши разожгли 
костер и стали жарить убитую дичь,  а Фергуса послали на поиски питьевой воды. 
Он подошел к колодцу, который стерегла ужасная на вид старуха,  и попросил 
разрешения набрать воды. В ответ старуха сказала,  что разрешит сделать это 
только в обмен на его поцелуй. Юноша отказывается и возвращается к братьям без 
воды. Остальные братья по очереди отправляются за водой,  видят старуху,  
узнают о ее условии,  но только Фиахра соглашается на «легкий поцелуй». За это 
она обещает ему «часть власти в Таре»,  что означает,  что двое из его потомков 
(но никто из потомков трех других братьев) будут королями. Затем настает 
очередь Ньяля. Оказавшись перед тем же выбором,  он не только целует старуху,  
но и делит с нею ложе. Когда он вновь смотрит на нее,  он видит,  что она 
превратилась в прекраснейшую женщину. «Кто ты?»  —  говорит юноша. «О король 
Тары,   —  отвечает она,   —  я  —  Власть. С этой поры вовеки пребудет власть 
у тебя и твоего потомства». Затем она отсылает его к братьям,  и он не дает им 
воды до тех пор,  пока они не обещают ему вечное старшинство над ними и право 
поднимать оружие на пядь выше их.
В повести о других пяти братьях,  сыновьях короля Даре, Власть также предстает 
ужасной старухой и превращается в прекрасную даму благодаря соитию с тем,  кому 
назначено стать королем. Этот же мотив встречается в английских и французских 
романах. Было предсказано,  что сын Даре получит верховную власть в Ирландии и 
что имя его будет Лугайд. Король Даре дал это имя всем пятерым своим сыновьям,  
но друид сказал ему,  что наследником его станет лишь тот,  кто поймает 
золотого оленя,  который появится в зале собраний. Когда это случилось и все 
бросились ловить оленя,  на пятерых братьев и на других присутствующих 
опустился волшебный туман. Лишь Лугайду Лайгде удалось схватить оленя,  и ему 
же пришлось в дальнейшем разделить ложе со старухой,  олицетворяющей Власть.
Взаимоотношения между ирландскими королями и королевской властью часто 
изображаются как брак,  и не случайно поэтому инаугурационная церемония 
оформляется как свадебное торжество. Страна  —  женщина,  супруга короля,  но 
до бракосочетания она  —  старуха или женщина с помутившимся рассудком. После 
соединения с королем облик ее подобен «алому лишайнику на скалах Лейнсгера, 
кудри ее как лютики Брегона,  а зеленый ее плащ не имеет изъяна». В литературе