практика воспоминания о Будде. Человек постоянно сохраняет в своем сознании 
идеал совершенного Просветления, Просветления ради блага всех чувствующих 
существ, наиболее ярким примером которого является сам Гаутама Будда, 
человеческий и исторический учитель.
   Что не следует делать, так это допускать исчезновения напряжения между этими 
двумя тенденциями. Если же это произошло, тогда все теряется. Хотя они и 
противоречивы, необходимо устремляться к ним одновременно: хотеть уйти и 
остаться, видеть недостатки обусловленного существования и в то же время 
сострадать живым существам, развивая и мудрость, и сострадание. Если человек 
устремляется в направлении обеих тенденций одновременно, напряжение растет все 
больше и больше (конечно, это не физическое, а духовное напряжение). Оно 
возрастает, пока не достигнет определенной точки, когда человек уже не может 
следовать дальше. По достижении этого предела происходит нечто. Происходящее 
трудно передать, но мы можем объяснить это как взрыв. Это означает, что в 
результате напряжения, возникшего от следования этим двум противоречащим 
тенденциям одновременно, произошел прорыв в более высокое пространство 
духовного сознания, где эти две тенденции — уход и вовлеченность — перестают 
быть разделенной парой. Это происходит не потому, что они просто смешались 
воедино, но потому, что уровень (план), на котором они существовали в 
отдельности, превзойден.
   Когда человек прорывается наверх, он переживает опыт одновременного ухода и 
вовлеченности, вне бытия и внутри в одно и то же время. Теперь мудрость и 
сострадание стали недвойственными (можете назвать это одним, но это не 
арифметическая единица). Когда взрыв произошел, когда впервые человек 
одновременно отвлечен и вовлечен и переживает мудрость и сострадание не одну за 
другим, но как одно целое, можно говорить, что бодхичитта зародилась.
   Согласно буддийской традиции, этот опыт выражается в форме четырех великих 
обетов Бодхисаттвы. Бодхисаттва обязуется, во-первых, избавить всех существ от 
всех трудностей (имеются в виду трудности не только в духовной сфере, но и 
мирские затруднения). Во-вторых, разрушить в своем уме (и в формах других 
существ) все духовные загрязнения. В-третьих, изучать Дхарму во всех ее 
аспектах, практиковать ее, воплощать и учить ей других. В-четвертых, всеми 
возможными способами помогать всем существам следовать в направлении 
непревосходимого истинного Совершенного Просветления. (Из лекции №11: 
«Зарождение бодхичитты», 1966) 
ПРОСВЕТЛЕНИЕ, ВЕЧНОСТЬ И ВРЕМЯ
   
   Все мы знаем даже по обыденному жизненному опыту, что бывают различные углы 
или точки зрения, с которых мы можем взглянуть на одну и ту же вещь. Мы также 
смотрим на один и тот же предмет с разных уровней существования или реальности. 
Скажем, мы можем на что-то посмотреть с позиций времени, а также и с позиции, 
которую можно назвать «вечностью», — т. е. вне времени, за его пределами, 
совершенно отделенно от времени. В первом случае, когда мы видим вещи как 
пространственно-временные, мы видим их как процессы. Во втором случае, смотря 
на вещи под знаком вечности, мы видим в них неизменные сущности (если я говорю 
«неизменные», то не имею тем самым в виду, что .данные отдельные явления 
остаются неизменными в пределах временного процесса, — я помещаю их вне времени,
 за его пределы, в совершенно иное измерение).
   У всех у нас на слуху главные события жизни Будды. Мы знаем, что Будда 
родился в роще Лумбини, знаем, какое он получил образование и как покинул отчий 
дом. Нам известно, что он достиг Просветления тридцати пяти лет от роду, знаем, 
как он проповедовал Дхарму и как ушел из этой жизни. Но мы не всегда помним при 
этом, что, когда речь идет о биографии Будды, имеются в виду, в некотором 
смысле, два совершенно разных человека (назовем их «Сиддхартха» и «Будда»), их 
разделяет событие Просветления.
   Просветление Будды было центральным событием его жизни. Как мы себе это 
мыслим? Обычно мы думаем графически, что Просветление есть вершина жизни Будды, 
его жизнь до Просветления — это пологий подъем к ней (его уход в бездомность, 
медитация в лесу и пр. — вехи восхождения), а его жизнь после Просветления, 
пожалуй, пологий спуск с вершины. Мы думаем, что после Просветления Будда 
остался более или менее тем же, кем был прежде, — исключая, конечно, то, что он 
был просветленным.
   
   Если бы мы лично жили рядом с Буддой несколько месяцев до Просветления и 
несколько месяцев после, мы бы, почти наверняка, не смогли бы заметить никакой 
особой разницы. В конце концов, мы бы видели то же физическое тело, возможно, 
ту же самую одежду; говорил бы он на том же языке, и отличали бы его те же 
особенности.
   Поэтому мы склонны считать Просветление завершающим штрихом в процессе, 
который шел уже давно, подобно волоску, нарушающему равновесие на весах: это 
как бы маленькое различие, от чего все различие вообще. Однако дело обстоит 
вовсе не так.
   Просветление Будды или кого-то другого - это точка пересечения времени с 
вечностью. Строго говоря, линию может пересечь только другая линия, а если мы 
время изображаем в виде линии, то вечность мы так изобразить не сможем, поэтому 
на самом деле некорректно говорить о пересечении времени с вечностью. Скорее 
можно думать, что линия времени, вместо того, чтобы простираться неопределенно 
далеко, вдруг в какой-то точке останавливается. В этой «точке пересечения» 
первая линия, время, не пересекается с другой линией, а просто кончается; или 
же она исчезает в ином измерении. Исчезновение времени в измерении вечности мы