чуда» невозможно изобразить Будду высоко в воздухе, — его фигура вышла бы за 
пределы всего рельефа, то его изображают восседающим на цветке лотоса.
   Стоя в воздухе, в этом, так сказать, метафизическом измерении, Будда 
испускает одновременно огонь и воду: огонь — из верхней половины тела, воду — 
из нижней, потом наоборот. Если принять это буквально, как исторический факт, 
то, в лучшем случае, это будет фокусом напоказ, и только. Но Будда, конечно же, 
не снисходил до демонстрации фокусов. На том высоком плане бытия, где он 
находится, огонь и вода суть всеобщие символы. Они встречаются везде в мире, у 
всех народов, во всех культурах и религиях. Огонь всегда символизирует «дух» 
или «духовное», а вода — «вещество», «материальное». Огонь, далее, выражает 
небесное, положительное, мужское начало; вода — земное, отрицательное, женское 
начало. Огонь соответствует интеллекту, вода — эмоциям. Огонь представляет 
сознание, вода — бессознательное. Иными словами, огонь и вода в своей оппозиции 
представляют все космические взаимно противоположные начала. Они выражают то, 
что в китайской традиции подразумевается под «инь» и «ян». А то, что Будда 
одновременно извергает огонь и воду, являет сопряжение этих великих пар 
противоположностей. Это сопряжение их на всех уровнях, и особенно на высочайшем,
 есть синоним Просветления. Тантры26 называют это юганаддха, двуединством27. 
Это — союз, гармония, слияние противоположностей, с которым мы здесь 
встречаемся, находит любопытную параллель в западной алхимической традиции, 
исследовавшейся в числе прочих Юнгом. Союз огня и воды определяется в ней как 
главный секрет алхимии — и, конечно, не в смысле получения золота, а в смысле 
духовной трансмутации. Иногда в алхимии этот союз огня и воды описывается как 
брак Красного короля и Белой королевы. Здесь же этот эпизод «двойного чуда» 
сообщает нам, что Просветление не одностороннее, не частичное переживание, но 
союз, сопряжение противоположностей на высочайшем уровне.
   Обратимся к другому эпизоду. Согласно традиции тхеравада, учение, называемое 
абхидхарма, Будда проповедовал своей тогда уже покойной матери на «небе 
тридцати трех богов» (одном из миров, в котором переродилась мать Будды, 
скончавшись через семь дней после его рождения). На землю он возвращался, 
спускаясь по великолепной лестнице в сопровождении многих богов, божеств и 
ангелов.
   В буддийских текстах эта лестница описывается как можно более блистательной 
и величественной, сделанной из золота, серебра и хрусталя28. Стоит вообразить 
себе этот величественный спуск, простирающийся от «небес тридцати трех богов» 
до самой земли. Лестница между небом и землей — это еще один всеобщий символ. 
Иногда она сплетена из золотой и серебряной струн. В Библии, например, 
говорится о лестнице Иакова, и значение у нее то же29. Далее, на более 
простонародном уровне, в Индии существует фокус с веревкой: факир или йогин 
забрасывает в воздух веревку, она застывает, как столб, в небе, он забирается 
по ней вверх со своим учеником. Там он разрезает своего ученика на куски, куски 
падают вниз, а ученик встает цел и невредим. Представление о пути, связывающем 
землю с небесами, особенно выражено в шаманизме30, по всему Северу. Лестница 
есть то, что соединяет противоположности, связывает и стягивает воедино небеса 
с землею. Архетипическая значимость этого эпизода усилена в буддийских текстах 
красочными цветными описаниями лестницы: она сделана из золота, серебра и 
хрусталя, вся в разноцветных огнях, с множеством ярких балдахинов и зонтов; 
падают цветы, играет музыка... Все это оказывает сильное воздействие не столько 
на сознательный ум, сколько на глубинно бессознательное.
   Другая важная вариация на тему единства противоположностей — общеизвестное 
мировое или космическое дерево. Согласно традиции, Будда обрел Просветление у 
подножия дерева бодхи. Знаменательно, что с точки зрения исторических фактов 
нам не известно подлинно — сидел ли он тогда под деревом: самые ранние 
источники об этом не упоминают. Естественно, мы можем допустить, что сидел-таки,
 потому что он достиг Просветления в мае, а это в Индии самое жаркое время в 
году. Таким образом, правдоподобнее всего, что он сидел под деревом, просто 
чтобы укрыться в тени от зноя. Но знать этого мы не можем. Кажется, что по мере 
того, как легендарно-мифическая стихия врастала в его жизнеописание, Будду во 
время его Просветления стали все чаще и чаще изображать у подножия дерева. 
Древесные корни уходят глубоко в землю, ветви поднимаются ввысь к небу. Так что 
дерево тоже связует небеса и землю, оно символ единства или гармонии 
противоположностей.
   Древо мира встречается в большинстве мифологий. Есть, например, 
древнескандинавский Игдрасил — мировой ясень, корни которого уходят глубоко 
вниз, а ветви вздымаются до небес; все миры подвешены у него на ветвях. Часто 
приводится отождествление христианского креста с мировым или космическим 
деревом. Мне встретилось изображение распятия, на котором с перекладины креста 
расходились ветви, а корни столба вросли глубоко в землю. Этот крест, как и 
древо мира, соединяет на космическом уровне небо и землю так же, как и Христос 
объединяет «психологически» человеческую и божественную природу. Тесно 
ассоциируется с представлением о лестнице или древе образ центральной точки 
мироздания. Во всех традиционных легендах, рассказывающих о достижении Буддой 
Просветления, его изображают сидящим на так называемой ваджрасане, что 
буквально означает «алмазное сидение» и иногда переводится как «алмазный 
трон»31. Алмаз, ваджра, дордже всегда в буддийской традиции соотносятся с 
трансцендентальной стихией, с метафизическим основанием32. Ваджрасана, по 
традиции, представляет собою центр Вселенной. Можно сравнить это с подобным 
утверждением, явно существующим в католической христианской традиции, — крест 
стоит на том же месте, что и древо познания добра и зла, яблоко с которого 
отведали Адам и Ева, и это место соответствует точно центру мироздания.