поклонившись учителю, пожелал покинуть его.

Учитель сказал: "Почему ты уходишь так скоро?" "С самого начала не существует 
такой вещи, как движение, так зачем же ты говоришь о "так скоро"?"

"А кто знает, что нет движения?", - возразил учитель. "Ну, - воскликнул Гэнкаку,
 
- сам суди".

"Ты поистине понимаешь намерение того, что не имеет рождения".

"Как же нерожденное может иметь намерение?" - спросил Гэнкаку.

"Если бы не было намерения, то кто бы мог судить?"

"Суждения выносятся без всякого намерения", - сказал в заключении Гэнкаку.

Тогда учитель дал высокую оценку взглядам Гэнкаку на предмет, сказав: "Хорошо 
ты 
сказал".

Тико был адептом медитации, которой он учился у Пятого патриарха. Через 
двадцать 
лет практики он счел, что хорошо понимает цель медитации или "самадхи". Гэнкаку,
 
узнав о его достижении, пришел к нему и сказал: "Что ты тут делаешь?"

"Я погружаюсь в "самадхи".

"Ты говоришь о погружении, но как ты погружаешься в "самадхи" - с умом, полным 
мыслей, или с умом, лишенным их? Если ты скажешь - с умом, лишенным мыслей, 
тогда все неразумные существа и предметы такие, как растения или кирпичи, могут 

достичь "самадхи". Если ты скажешь - с умом, полным мыслей, то все разумные 
существа могут достичь этого состояния".

"Когда я погружаюсь в "самадхи", то я не осознаю, есть у меня мысли или нет".

"Если ты не осознаешь ни того, ни другого, тогда ты все время находишься в 
"самадхи", зачем же ты говоришь о погружении или возвращении из него. Если, 
однако, действительно существует погружение или возвращение, то это не Великое 
"самадхи".

Тико не знал, что ответить. Помолчав немного, он спросил, у кого учился Гэнкаку 

и как он понимает "самадхи".

Гэнкаку сказал: "Мой учитель Эно, и, по его мнению, высокая истина мистически 
статична и совершенно неизменна: не следует отделять субстанцию от функции, они 

принадлежат к одной и той же реальности. Пять "скандх" пусты по своей природе, 
а 
шесть органов чувств не реальны. Истина не знает движения внутрь или наружу, а 
также не может быть пассивной или активной. Дхьяна, в сущности, не имеет 
никакого определенного убежища. Не привязываясь к убежищу, оставайся 
безмятежным 
в дхьяне. Дхьяна по природе бессмертна. Не связывай себя мыслями о рождении и 
смерти, размышляй в дхьяне. Направь свой ум в пространство, но не имей никаких 
мыслей о пространстве".

Таким образом, познакомившись с точкой зрения Шестого патриарха относительно 
самадхи или дхьяны, Тико пришел к самому учителю и попросил дать ему дальнейшие 

наставления. Патриарх сказал: "То, что тебе сказал Гэнкаку, верно. Направь свой 

ум в пустоту, но в то же самое время совершенно не думай о пустоте. Тогда 
истина 
полностью и беспрепятственно проявится. Каждое движение твое будет исходить из 
чистого сердца, а невежда и мудрец станут равными в твоих глазах. Субъект и 
объект потеряют свое различие, а сущность и внешность станут одной реальностью. 

Когда ты постигнешь таким образом мир абсолютного единства, ты достигнешь 
вечного самадхи".

Чтобы внести больше ясности и определенности в понимание точки зрения Шестого 
патриарха относительно медитации, позвольте мне процитировать еще один отрывок 
"Сутры помоста".

Один монах сослался однажды на гатху, сочиненную Гарином, которая гласит