внезапности является, таким образом, следствием видения множества вещей в 
абсолютном единстве. Все истинные мистики - последователи "внезапной" школы. 
Уход от единого и возвращение к единому не есть постепенный процесс и не может 
быть таковым. Учение Дзинсю следует рассматривать как практический совет тем, 
кто действительно занят изучением дзэна, но оно не в состоянии описать характер 

переживания, выраженного словами "узреть свою собственную природу", что явилось 

особым посланием Эно, в отличие от посланий других буддийских школ. То, что 
школа Дзинсю не могла выжить как ветвь дзэна, было вполне естественным, так как 

дзэн не может быть не чем иным, как моментальным актом интуиции.

В связи с тем, что он совершенно открывает мир, о котором раньше человек не мог 

даже мечтать, он представляет собой внезапный и ничем не объяснимый прыжок с 
одного уровня мышления на другой. Дзинсю упустил конечную цель дзэна, 
подчеркивая достижение цели. Он мог дать великолепный практический совет, и в 
этом его заслуга.

Идеи внезапности и постепенности в постижении истины дзэна в своей основе взяты 

из Ланкаватары, где о таком разграничении упоминается в связи с очищением ума 
от 
потока мыслей и образов. Согласно этой сутре, такое очищение, с одной стороны, 
постепенное, а с другой - внезапное и мгновенное. Когда оно уподобляется 
созреванию плода, формовке сосуда, выращиванию растения или освоению 
какого-либо 
вида искусства, что происходит постепенно и требует времени, тогда это процесс 
постепенный, но когда такое очищение ума сравнивается с зеркалом, отражающим 
предметы, или "алаей", производящей все умственные образы, оно происходит 
мгновенно. Таким образом, эта сутра признает два типа разума: у одних его 
очищение до состояния просветления может быть достигнуто постепенно, после 
долгой практики медитации, может быть, даже через много последовательных 
воплощений, тогда как у других оно может наступить совершенно неожиданно, даже 
без предварительных усилий. Разделение на две школы, одна из которых выдвигает 
доктрину внезапного просветления, основывается не только на утверждении, 
содержащемся в сутре, но, в конечном счете, на психологических факторах. 
Возникший вопрос, однако, не был вопросом времени: наступает ли просветление 
внезапно или нет - эта проблема перестала беспокоить представителей этих двух 
школ, так как затем они стали расходиться во мнении относительности общих 
философских позиций и взглядов на сам факт просветления. Вопрос физического 
времени превратился, таким образом, в вопрос психологический в самом глубоком 
смысле.

Когда внимание сосредоточивается на процессе, цель забывается, и сам процесс 
отождествляется с целью. Когда один ученик Дзинсю пришел к Эно, чтобы изучить 
дзэн под его руководством, Эно спросил его, чему его учил Дзинсю, и ученик 
сказал следующее: "Мой учитель обычно учил останавливать умственную 
деятельность 
и сидеть спокойно в медитации в течение долгого времени и не ложиться. На это 
Эно ответил: "Остановить умственную деятельность и сидеть спокойно в медитации 
- 
это болезнь, а не дзэн, и нет никакой пользы в том, что человек будет долго 
сидеть в одной позе". Затем он дал ему следующую гатху.

		Пока человек живет, он сидит и не ложится,
		Когда он мертв, он лежит и не садится;
		Груда зловонных костей.
		К чему же труды и старания?

Из этого ясно видно, как Эно относится к школе своего соперника Дзинсю, который 

чрезмерно увлекается практическими деталями дзэна. Те две гатхи, которые были 
написаны ими на стене монастыря на горе Желтая Олива, когда они еще были 
учениками Гунина, достаточно красноречиво выражают характерные черты этих двух 
школ. Документы, касающиеся разногласий между этими двумя видными учителями 
дзэна в ранний период династии Тан, независимо от того, повествуют ли они о 
подлинных исторических фактах или нет, показывают какую острую форму приняло 
соперничество между Севером и Югом. "Сутра помоста о сокровище закона" (Фа-бао-
тань-цын), кажется, написана с единственной целью - опровергнуть позиции 
сторонников "внезапной" школы. Когда затем Эно спросил монаха с Севера о 
моральной стороне (шила) доктрины его учителя о медитации (дхьяна) и мудрости 
(праджня), монах сказал: "По мнению моего учителя Дзинсю нравственность состоит 

в том, чтобы не делать ничего дурного, мудрость - в том, чтобы совершать только 

добродетельные поступки, а медитация - в очищении сердца".

Эно ответил: "Моя точка зрения совершенно иная. Все мое учение основывается на