Важность размышления ярко подчеркивается ранними буддистами, но махаяна 
настаивает на кое-чем большем. Всякое размышление свидетельствует о некотором 
дуализме, так как там, где есть объект размышления, там должен быть и разум, 
который размышляет. Духовное сознание выше размышления, хотя самосознание также 

предполагает дуализм. Но духовное самосознание свидетельствует о том, что не 
существует ни того, кто создает, ни того, что создается духом. Сознавать и в то 

же время не сознавать какой-либо конкретный объект есть поистине духовное 
самосознание. Это - идентичность объекта и субъекта, и именно из этого 
абсолютного единства берет начало мир множественности. Пока мы связаны этой 
множественностью, мы не можем освободиться от ее господства, но как только мы 
поднимемся в своем духовном сознании выше нее, туда, где нет еще разделения, 
различения и противопоставления "этого" "тому", мы освободимся, и вся 
множественность больше не будет причинять нам вреда. Но, как я уже неоднократно 

объяснял, это не означает отрицания чувственного мира, однако, когда он 
предоставляется самому себе, без подчинения власти духовного мира, буддисты 
отрицают его. Именно по этой причине мы утверждаем, что мы гораздо 
величественнее Вселенной, в которой мы живем, так как наше величие не в 
пространстве, а в духе. А во Вселенной не существует ничего духовного, кроме 
человеческой духовности. Мир своим величием обязан нашему величию, и все вокруг 

нас обретает свое величие только благодаря нам, людям. А величие наше сознается 

только тогда, когда мы достигаем духовного самосознания и в свете его 
рассматриваем все, что происходит вокруг нас, и посредством такого рода 
самосознания мы достигаем освобождения. Согласно легенде, когда Будда родился, 
он произнес: "Над небом и под небом я один достоин почитания (достиг 
совершенного просветления)". Это свидетельствует о том, что он осознал в себе 
величие, которое каждый из нас носит внутри себя. Это высшее утверждение 
достигается через всевозможные страдания, включая умственные и нравственные 
противоречия. Это высшее утверждение гласит: "Когда жарко, мы потеем, когда 
холодно - дрожим".




Часть VI. ДЗЭН И ЯПОНСКАЯ КУЛЬТУРА


Рисуй бамбук десять лет, стань бамбуком, затем забудь все о бамбуках, когда ты 
рисуешь.

    Жорж Дютюи




1. ВКЛАД, КОТОРЫЙ ВНЕС БУДДИЗМ И В ОСОБЕННОСТИ ДЗЭН-БУДДИЗМ, В ЯПОНСКУЮ 
КУЛЬТУРУ


Наряду с тем, что дзэн придает первостепенное значение личному опыту в 
постижении высшей истины, он имеет следующие характерные особенности, которые 
оказали огромное влияние на формулирование того, что можно назвать духом 
Востока 
и в особенности - Японии.

1. Пренебрежение формой вообще свойственно мистике: и христианской, и 
буддийской, и исламской. Когда подчеркивается значение духа, все его внешние 
проявления приобретают второстепенное значение. Форму далеко не всегда 
презирают, но внимание к ней сводится к минимуму, другими словами, условность 
уступает место полному утверждению индивидуальной оригинальности. Но вследствие 

этого во всем, что связано с дзэном, чувствуется ярко выраженная внутренняя 
тенденция. Что касается формы, здесь не наблюдается ничего красивого или 
взывающего к чувствам, но ощущается нечто внутреннее, или духовное, 
утверждающее 
себя, несмотря на несовершенство формы и, может быть, - благодаря этому 
несовершенству. Причина вот в чем: когда форма совершенна, наши чувства 
испытывают слишком большое удовлетворение, и разум, по крайней мере временно, 
перестает углубляться внутрь. Уделяя стишком большое внимание внешности вещей, 
мы не можем извлечь того внутреннего содержания, которое в них заключено. Таким 

образом, Танка развел костер из деревянного Будды, и с идолопоклонством было 
покончено. Кэнсу вопреки условностям монашеской жизни стал рыбаком. Дайто 
Кокуси 
стал нищим бродягой, а Кандзен Кокуси пастухом.