озванной Автома, дочери великого царя 
Тиграна и его жены, и Азаты, его единокровной сестры в жены…» Эти формулы ясно 
свидетельствуют о том, Что Аршакиды следовали Ахеменидам в обычае 
браков-хваэтвадата, и упомянутый царь, так же как и Камбиз, женился на двух 
своих сестрах. Браки между братьями в сестрами засвидетельствованы у 
подвластных Аршакидам соседей-зороастрийцев – например, Елена и Монобаз в 
Адиабене[45 - Адиабена – область в Ассирии на левом берегу Тигра.], Эрато и 
Тигран IV из династии Арташесидов в Армении. Царь Армении Тиридат I, 
исключительно благочестивый правитель, называет себя братом царицы в надписи в 
Гарни. Этого обычая придерживались не только правители, но и простолюдины, как 
об этом писал во II в. н.э. Бардэсан. В качестве примера приверженности 
привычкам своих предков он приводил обычай родственных браков среди персов 
Малой Азии.





Духовенство

Авроманские документы свидетельствуют, что, хотя Аршакиды и не стремились к 
строгому контролю над всеми иранскими областями, их положение правящей династии 
обеспечивало им преобладающее влияние. По сообщению Страбона (Страбон XI, 515), 
Аршакидские цари учредили два совета: один состоял из членов царской семьи, а 
другой – из духовных и светских властителей царства. Возможно, все прелаты, 
участвовавшие во втором совете, были парфянами, а парфянские священнослужители 
также занимали в империи должности судей, управляющих, писцов и домашних жрецов 
в семьях парфянской знати.

По всей видимости, характерным титулом высших жрецов было эрбад (восходит к 
авестийскому аэтрапати), потому что при Сасанидах существовали уже две группы 
верховных священнослужителей с практически неразличимыми функциями, а именно 
эрбад и мобад(последнее восходит к древнеперсидскому магупати).В аршакидское 
время титул магпат, или магбад (как он засвидетельствован в парфянском), мог 
применяться главным образом по отношению к верховным жрецам храмов огня. Другой 
титул, багнапат, то есть «владелец багин», означал жреца, управлявшего храмом с 
изваяниями. Однако греки и римляне, для которых всякий зороастрийский 
священнослужитель, независимо от происхождения и занимаемого положения, 
оставался магом, все эти тонкости номенклатуры не различали.

Так, Псевдо-Лукиан в конце парфянского периода описывает магов как «группу 
пророков, посвятивших себя служению богам среди персов, парфян, бактрийцев, 
хорезмийцев, арейцев, саков и мидян». «У них, – пишет он, – крепкое 
телосложение, и живут они долго, так как их занятие магов налагает на них 
обязанность вести строгий образ жизни». Другие античные авторы того времени 
указывают, что маги в целом занимались науками и богослужением, этикой, 
гаданиями и предсказаниями, заучиванием священных изречений и соблюдением 
правил ритуальной чистоты.





Иноверцы

Аршакиды не только допускали существование различных религиозных традиций среди 
зороастрийцев, которыми они правили, но и проявляли, по примеру Ахеменидов, 
снисходительность к иноверцам внутри и за пределами своего государства. 
Владения Аршакидов не достигали в полной мере величины империи их 
предшественников, но тем не менее иранское влияние продолжало ощущаться по 
всему Среднему Востоку, может быть, еще в большей степени, чем ранее. Одной из 
причин стало то, что после македонского завоевания греческий язык 
распространился по всему региону и способствовал интенсивному культурному 
обмену. Другой, политический, фактор, благодаря которому усилилось парфянское 
влияние и, следовательно, воздействие зороастрийской веры, заключался в 
вооруженном сопротивлении парфян безжалостным и вызывавшим всеобщее возмущение 
нападениям римлян. Об этом влиянии свидетельствует, в частности, широкое 
распространение в то время зороастрийских пророческих преданий. После 
завоевания Александра Великого среди иранцев усилилось ожидание прихода 
Спасителя, и развивалась богатая апокалипсическая и пророческая литература, 
которая породила массу подражаний и сделала имена Зороастра и Гистаспа 
известными всему греко-римскому миру.

Иран продолжал оказывать влияние также на иудаизм и гностицизм. У Аршакидов 
были хорошие отношения с иудеями и как у правителей (над вавилонской общиной), 
и как у соседей. Некоторые книги иудаизма, составленные в ту эпоху, отражают 
зороастрийские представления. Из иудаизма, обогащенного в течение пятисотлетних 
контактов с зороастризмом, и возникло в парфянский период христианство – новая 
религия, уходящая своими корнями в обе эти древние веры: одну – семитическую, 
другую – иранскую. То, чему учил Зороастр за полторы тысячи лет до этого, 
обрело, таким образом, новых приверженцев. Но, так же как и в иудаизме, учения 
Зороастра, приспособленные к иному вероисповеданию, частично утратили свою 
логичность и последовательность. Ведь учения иранского пророка о сотворении 
мира, о небесах и аде, о Дне Суда были менее логически вза