я в том, чтобы из-за слов 
заставлять звучать исконное слово.”
Жертва, тайный и многосторонний смысл которой мы скорее предугадываем нежели 
понимаем, сначала проходит незаконченной мимо бессознательного нашей авторши. 
Стрела не пущена, герой Шивантопель еще не отравлен смертельно и готов к смерти 
путем самопожертвования. Но на основании подлежащего материала мы уже теперь 
имеем право сказать, что под этой жертвой разумеется, вероятно, отказ от матери,
 т. е. отречение от всех связей и ограничений, которые душа перенесла с собой 
из детства в зрелый возраст. Из различных намеков со стороны мисс Миллер 
вытекает, что во время этих фантазий она жила еще в кругу своей семьи, но, 
очевидно, была уже в том возрасте, который настоятельно требует 
самостоятельности. Дело в том, что человек не может без существенного вреда для 
своего духовного здоровья слишком долго пребывать в инфантильной среде, т. е. в 
лоне семьи. Жизнь властно зовет его выйти наружу и начать самостоятельную 
жизнь; и тот, кто не следует этому суровому призыву — из ребяческой ли любви к 
удобству или же из робости, тому угрожает опасность невроза. А раз невроз 
разыгрался, то он становится все более и более полновесной причиной для бегства 
от борьбы с жизнью и для пребывания навсегда в морально отравленной 
инфантильной атмосфере.
Фантазия об ударе стрелою относится к борьбе за личную самостоятельность. Мысль 
об этом решении еще не пробила себе дорогу в сновидице. Напротив, она эту мысль 
отвергает. Из всего вышесказанного с очевидностью вытекает, что символику удара 
стрелою следует признать в прямом переводе за символ полового общения. Слова 
“Decide moriturus” (“умирая, умерщвляй. сам”) тоже получили через это 
надлежащий им сексуальный смысл. Шивантопель конечно никто иной, как сама 
сновидица. Однако этим сведением на грубосексуальные элементы мы еще ничего не 
приобрели и не постигли; ведь тот факт, что бессознательное таит в себе желание 
сексуального общения — это такое общее место, открытие которого не имеет 
особенного значения. Дело в том, что желание полового акта, рассмотренное под 
этим аспектом, ничто иное, как символ для самостоятельного, отдельного от 
родителей активного проявления libido, символ для завоевания самостоятельной 
жизни. Но этот шаг на пути к новой жизни есть одновременно и смерть для жизни 
предыдущей 47; поэтому Шивантопель, инфантильный герой (сын, дитя, агнец, рыба 
48), еще скованный путами детства, должен, как символ кровосмесительной libido, 
умереть и тем пресечь всякую еще не порванную связь с инфантильным прошлым. И 
это потому, что для борьбы с жизнью требуется весь запас libido и никакая ее 
часть не должна оставаться позади. Но сновидица еще никак не может принять это 
решение, которое должно разорвать все сентиментальные связанности с отцом и 
матерью; а между тем это решение следовало бы принять для того, чтобы мочь 
ответить на призыв своей собственной судьбы.
примечания 
1 В оригинале это место действительно приведено в подлиннике, т. е. на 
французском языке: мы же приводим его в переводе на русский язык. (Прим. 
перевод.)
2 Ведьмы часто превращаются в лошадей, вследствие чего на их руках можно 
заметить знаки от подковных гвоздей. Черт ездит верхом на ведьмах-лошадях; 
поповы кухарки после смерти превращаются в лошадей.
3 Допустимо, что ослица и осленок принадлежат к христианскому солнечному мифу, 
потому что созвездие рака (летний солнцеворот) в древности называлось ослом с 
осленком. (Ср. Robertson: Evang. Myth., стр. 19.)
4 Этот образ взят, вероятно, из цирка. Испанский матадор еще и поныне 
пользуется славой героя. “Они гоняют буйных быков по арене цирка, вскакивая на 
их спины, когда они утомлены, и пригибают их рогами к земле.”
5 Дальнейшие примеры см. у Aigremont: Fuss-und Schuhsymbolik.
6 Jahns:I. с. стр. 27.
7 Aigremont: I. с. стр. 17.
8 Negelein: I. с. стр. 386 и д.
9 Hingst = Hengst == жеребец, barge = berge = горы. (Прим. перевод.)
10 Schimmel == белая лошадь, berge = горы. (Прим. перевод.)
11 Подобные указания на кентавров в качестве ветро-богов мы находим у Е. Н. 
Meyer: Indogermanische Mythen, стр. 477 и д.
12 Or. XXXVI, § 39 и д. (Цитир. Cumont: Myst. d. Mithra, стр. 87. 1-е изд.)
13 Это особенный мотив, отличающийся вероятно типическими чертами. Моя 
пациентка (Психология dementia praecox, стр. 240) говорила тоже, что у ее 
лошадей полумесяцы под кожей, “словно локоны”. В песнях о Рудре в Ригведе 
говорится о вепре-Рудре, что его волосы “завиты, как раковины”. Тело Индры 
покрыто глазами.
14 Cumont: Text. et mon. I, стр. 76.
15 Поэтому Самсон и убивает льва, после чего добывает из трупа медь. Когда лето 
кончаете”, то начинается осеннее плодородие.
16 “Duree creatrice” Бергсона.
17 Пациентка госпожи Шпильрейн говорит о лошадях, пожирающих людей и даже 
вырытые из земли трупы.
18 Negelein: Г. с. стр. 41&.
19 Действие IV, сцена II. Русский перевод А. Л. Соколовского.
20 Ср. часть I.
21 Нам пришлось исправить явную ошибку русского переводчика Шекспира, который, 
поняв стих: О Cassius! you are yoked with a lamb (буквально: О Кассий! ты 
съярмлен с ягненком и т. д.) как указание Брутом на себя самого, перевел его в 
первом лице: Ах Кассий, ведь ягненком я родился в свет, мой гнев и т. д. — 
между тем как тут дело” очевидно, идет о Кассие и его внутреннем сходстве с 
ягненком (что и разобрано Юнгом); поэтому у нас вместо я стоит ты и вместо мой 
— чей. (Прим. ред.)
22 Ср. часть I.
23 Сердце матери Божией пронзено мечом.
24 В смысле боли, порожденной внутренней причиной, феокрит 27, 28 называет 
родильные потуги “стрелами Илифийи”. В мысле желания мы встречаем то же 
сравнение в Книге Иисуса, сына Сираха, 19, 12. “Что стрела, вонзенная в бедро, 
то слове в сердце глупого”, т.~е. оно не дает ему покоя до тех пор, пока он его 
не выскажет
25 Есть в этом даже некоторый соблазн, толкающий на. у