возбуждал о природе
реальности,  были   просто   интеллектуальным   махинациями;
доказательством  тому  было то, что под  давлением  действий
дона Хуана и дона Хенаро, мой ум зашел в тупик.
     Дон  Хуан посмотрел на меня, и в его глазах была  такая
печаль,  что я заплакал. Слезы потекли сами. В первый раз  в
своей  жизни  я  чувствовал обременяющий вес  моего  разума.
Неописуемая  мука  овладела мной. Я невольно завыл  и  обнял
его.  Он  быстро стукнул меня суставами пальцев  по  макушке
моей  головы.  Я  почувствовал   это   как   волну  вниз  по
позвоночнику. Это имело отрезвляющее действие.
     - Ты слишком много потакаешь себе, - сказал он мягко.

     Эпилог

     Дон  Хуан  медленно  ходил вокруг меня.  Он,  казалось,
раздумывал,  говорить или не говорить что-то мне. Дважды  он
останавливался и, казалось, передумывал.
     -  Вернешься  ты  или нет - это совершенно  неважно,  -
наконец,  сказал он. - однако, теперь тебе необходимо  жить,
как воину. Ты всегда знал это, теперь ты просто в положении,
что  вынужден использовать нечто, чем ты пренебрегал прежде.
Но  ты  должен  бороться за это знание; оно не  просто  дано
тебе; оно не просто вручено тебе свыше. Ты должен выбить его
из  себя. Все же, ты все еще светящееся существо. Ты все еще
собираешься  умереть подобно всем другим. Я однажды  говорил
тебе, что ничего нельзя изменить в светящемся яйце.
     Он  помолчал момент. Я знал, что он смотрел на меня, но
я избегал его глаз.
     - Ничто реально не изменилось в тебе, - сказал он.