тельность  событий  со  времени, когда он оставил  меня.  Он
смеялся  все  время  при  моем   отчете,  особенно  когда  я
рассказал  ему,  что  я  думал, что это  была  одна  из  его
хитростей.
     -  Ты всегда думаешь, что над тобой шутят, - сказал он.
- ты веришь себе слишком много. Ты действуешь так, как будто
ты  знаешь  все ответы. Ты не знаешь ничего,  мой  маленький
друг, ничего.
     В  первый раз дон Хуан назвал меня "маленьким  другом".
Это  захватило меня врасплох. Он заметил это и улыбнулся.  В
его  голосе  была  огромная теплота, и  это  заставило  меня
сильно  опечалиться.  Я сказал ему, что я был беззаботным  и
неспособным  потому, что это была врожденная склонность моей
личности,  и  что я никогда не пойму его мира. Я  чувствовал
себя  глубоко взволнованным. Он был очень ободрен и  заявил,
что я сделал хорошо.
     Я спросил его о значении моего переживания.
     -  Это  не имело значения, - ответил он. - та же  самая
вещь могла случиться с каждым, особенно с подобным тебе, кто
имеет  свой  просвет уже открытым. Это очень  обычно.  Любой
воин, который отправляется на поиски олли, расскажет тебе об
их  действиях.  То,  что они делали с  тобой,  было  мягким.
Однако,  твой просвет открыт, и вот почему ты такой нервный.
Никто  не может превратиться в воина сразу. Теперь ты должен
отправляться  домой  и не возвращаться до тех пор,  пока  не
излечишься и пока твой просвет не закроется.

     Глава    с е м н а д ц а т а я

     Я  не  возвращался  в   Мексику  несколько  месяцев;  я
использовал это время, чтобы работать над своими записями, и
впервые  за 10 лет, с тех пор, как начал ученичество, учение
дона  Хуана начало приобретать реальный смысл. Я чувствовал,
что  долгие  периоды времени, когда я должен был  оставаться
вдалеке  от  ученичества, производили очень  отрезвляющее  и
благотворное  действие  на   меня;   они  предоставляли  мне
возможность  проверить   сведения   и   расположить   их   в
интеллектуальном  порядке,  свойственном моему воспитанию  и
интересу.  Однако,  события,  которые   имели  место  в  мой
последний  визит на поле действия, указывали на  ошибочность
моего оптимизма по отношению к пониманию знания дона Хуана.
     Я  сделал последнюю запись в своих заметках  16 октября
1970 года.  События,  которые  имели место  в  этом  случае,
отметили  переходный  период.  Они не  только  закрыли  цикл
обучения,  но  они  также открыли новый  цикл,  который  так
сильно  отличался  от  того, что я делал до сих пор,  что  я
чувствую, что это точка, где я должен кончить мой репортаж.
     Когда  я  приблизился к дому дона Хуана, я  увидел  его
сидящем  на  его  обычном  месте под рамада  под  дверью.  Я
поставил  машину в тени дерева, взял свой портфель и чемодан
с  бакалейными  товарами из машины и подошел к нему,  громко
поздоровавшись  с ним. Затем я заметил, что он был не  один.
Позади  высокой  кучи  дров сидел другой  человек.  Они  оба
смотрели на меня. Дон Хуан помахал мне рукой и так же сделал
другой  человек.  Судя по его наряду, он не был индейцем,  а
был  мексиканцем  с  юго-запада. Он был одет, как  левис:  в
бежевую  рубашку,  техасскую ковбойскую шляпу  и  ковбойские
ботинки.
     Я  заговорил  с  доном  Хуаном  и  затем  посмотрел  на
человека:  он  улыбался  мне. Я пристально смотрел  на  него
некоторое время.
     -  Здесь маленький Карлос, - сказал человек дону Хуану,
-  И он совсем не разговаривает со мной. Не говори мне,  что
он сердит на меня!
     Прежде,  чем  я   мог   сказать   что-нибудь,  они  оба
разразились  смехом, и только тогда я понял, что  незнакомец
был дон Хенаро.
     - Ты не узнал меня, да? - спросил он, все еще смеясь.
     Я  должен  был  признаться, что его наряд сбил  меня  с
толку.
     -  Что  ты  делаешь в этой части мира,  дон  Хенаро?  -
спросил я.
     -  Он прибыл насладиться теплым воздухом, - сказал  дон
Хуан. - не правда ли?
     -  Верно,  - вторил дон Хенаро. - Ты не  представляешь,
что  может сделать теплый воздух для тела старого  человека,
подобного мне.
     Я сел между ними.
     - Что делает он с твоим телом? - спросил я.
     -  Теплый ветер говорит чрезвычайные вещи моему телу, -
сказал он.
     Он повернулся к дону Хуану и глаза его заблестели.
     - Не так ли?
     - Дон Хуан кивнул ему головой утвердительно.
     Я  сказал  им, что это время горячих  ветров  санта-ана
было  худшей  частью года для меня и поэтому очень  странно,
что дон Хенаро приехал искать теплый ветер, в то время как я
убегал от него.
     -  Карлос  не  переносит жары, - сказал дон  Хуан  дону
Хенаро.  - когда наступает жара, он становится, как ребенок,
и задыхается.
     - За... Что?
     - За... дыхается.
     -  Мой  бог!   -   сказал   дон   Хенаро,  прикинувшись
обеспокоенным,  и   сделал   жест   отчаяния,   который  был
неописуемо забавным.
     Затем дон Хуан объяснил ем