| |
и лицом друг к
другу. Он сказал, что собирается согреть трубку и разбудить
ее, и что если я буду внимательно следить, то увижу, как она
засветится. Он поднес три или четыре раза трубку к губам и
потянул через нее воздух. Он нежно тер ее. Внезапно, он
почти неуловимо кивнул мне смотреть на пробуждение трубки. Я
посмотрел, но не мог увидеть этого.
Он вручил трубку мне. Я наполнил чашечку своей
собственной смесью, и затем взял горящий уголек щипцами,
которые я сделал из деревянной вешалки и приберегал
специально для такого случая. Дон Хуан взглянул на щипцы и
начал смеяться. Я секунду помешкал, и уголек пригорел к
щипцам. Я побоялся стучать щипцами о трубку, и мне пришлось
плюнуть на него, чтобы снять с щипцов.
Дон Хуан отвернул голову и закрыл лицо руками. Его тело
сотрясалось. На секунду я думал, что он плачет, но он
беззвучно смеялся.
Действие на долгое время было прервано, затем он взял
уголек сам, положил его в трубку и велел мне курить.
Требовалось значительное усилие, чтобы прососать воздух
сквозь смесь. Она казалась мне компактной. После первой
попытки я почувствовал, что засосал к себе в рот мелкий
порошок. Он тотчас вызвал у меня во рту онемение.Я видел
горение в трубке, но совсем не чувствовал дыма, так, как
чувствуешь дым сигареты. Однако, я ощущал, что вдыхаю
что-то, что сначала наполнило мне легкие, а затем ринулось
вниз, заполняя все остальное мое тело. Я насчитал двадцать
затяжек, а затем счет уже не имел значения. Я начал потеть.
Дон Хуан смотрел на меня пристально и сказал, чтобы я не
боялся и чтобы делал все так, как он говорил. Я попытался
сказать "хорошо", но вместо этого издал утробный завывающий
звук. Он продолжал звучать и после того, как я закрыл рот.
Звук ошеломил дона Хуана и вызвал у него еще один приступ
смеха. Я хотел крикнуть "да", но не мог двинуться.
Дон Хуан мягко разжал мои руки и забрал трубку. Я ждал,
что он поможет мне лечь, но он этого не сделал. Он просто
непрерывно смотрел на меня. Внезапно я увидел, что комната
крутнулась, и я уже смотрел на дона Хуана из положения "лежа
на боку". С этого момента мои видения стали странно
расплывчатыми, как во сне. Я могу смутно припомнить, что дон
Хуан много говорил мне, пока я был бездвижным.
Я не испытал ни страха, ни неудовольствия в течение
этого состояния, и я не был болен при пробуждении на
следующий день. Единственной необычной вещью было то, что я
не мог ясно думать в течение некоторого времени после
пробуждения. Затем постепенно, за 4-5 часов я стал самим
собой.
20 января 1965 года.
Дон Хуан не говорил со мной о моих впечатлениях и не
просил меня рассказать ему их. Единственным его замечанием
было то, что я слишком быстро заснул.
- Единственный способ не заснуть - это стать птицей или
зайцем, или чем-либо в этом роде, - сказал он.
- Как ты это делаешь, дон Хуан?
- Именно этому я и учу тебя. Ты помнишь, что я сказал
тебе вчера, когда ты был без своего тела?
- Я не могу ясно припомнить.
- Я ворона. Я учу тебя, как стать вороной. Когда ты
научишься этому, ты будешь оставаться бодрствующим и будешь
свободно двигаться. Иначе ты всегда будешь приклеен к земле,
где ты упал.
7 февраля 1965 года.
Моя вторая попытка с дымком имела место около полудня,
31 января. Я проснулся на следующий день в начале вечера. Я
имел ощущение необыкновенной силы памяти по отношению ко
всему, что дон Хуан сказал мне в первом опыте. Его слова
были впечатаны в мозг.
Я продолжал слышать их с необыкновенной ясностью и
постоянством. В течение этого опыта другой факт стал для
меня очевиден: все мое тело онемело после того, как я начал
глотать мелкий порошок, который попадал мне в рот каждый
раз, когдя я затягивался. Таким образом, я не только вдыхал
дым, но также поедал и смесь.
Я попытался передать свои ощущения дону Хуану, он
сказал мне, что я ничего важного не сделал. Я заметил, что
могу вспомнить все, что произошло, но он не хотел об этом
слушать. Каждое воспоминание было точным и безошибочным.
Процедура курения была точно такой же, как и при предыдущей
попытке. Казалось, что оба опыта полностью совпадают, и
|
|
