истолковывал его колебания, как возможность того, что  он
будет склонен поговорить со мной о своем знании.
     В  этот  раз он дал мне понять, что согласится  на  мою
просьбу,  если я обладаю ясностью мысли и направленностью по
отношению  к  тому,  о чем прошу. Для меня  было  невозможно
выполнить  это условие, так как моя просьба об обучении была
лишь  средством установить с ним тесную связь. Я считал, что
его  знакомство  с  этим предметом может его  расположить  к
тому, что он будет более открыт и более склонен к разговорам
и,  тем  самым,  откроет для меня дверь к  своему  знанию  о
свойствах  /качествах/ растений. Он, однако, истолковал  мою
просьбу  буквально и интересовался лишь моей устремленностью
в желании учиться знанию о пейоте.
Пятница, 23 июня 1961 года.
     - Ты будешь учить меня о пейоте, дон Хуан?
     - Почему ты хочешь знать об этом?
     - Я  действительно  хочу знать об этом.  Разве  просто
хотеть знать - недостаточная причина?
     - Нет, ты должен порыться в своем сердце и обнаружить,
почему  такой молодой человек, как ты, хочет поставить  себе
такую задачу учения.
     - Почему ты учился этому сам, дон Хуан?
     - Почему ты спрашиваешь об этом?
     - Может, у нас обоих одна причина?
     - Сомневаюсь в этом. Я индеец. У нас разные пути.
     - Единственная  причина  -  это то,  что  я   х о ч у
узнать  об  этом, просто, чтобы знать. Но уверяю  тебя,  дон
Хуан, что у меня нет плохих намерений.
     - Я верю тебе. Я курил о тебе.
     - Что ты сказал?
     - Это сейчас неважно. Я знаю твои намерения.
     - Ты хочешь сказать, что видел сквозь меня?
     - Ты можешь называть это так.
     - Ну, а будешь ли ты учить меня?
     - Нет.
     - Это потому, что я не индеец?
     - Нет,  потому,  что ты не знаешь своего  сердца.  Что
важно,  так  это  то,  чтобы ты точно  знал,  почему  хочешь
связаться  с  этим. Учение о "мескалито" - крайне  серьезный
воскресенье, 25 июня 1961 года.
     В  пятницу  я  весь  день  находился  с  доном  Хуаном,
собираясь  уехать в семь часов вечера. Мы сидели на  веранде
перед  его  домом и я решился еще раз задать вопрос  об  его
учении.  Это  уже был надоевший вопрос, и я ожидал  получить
отказ... Я спросил его, есть ли такой способ, при котором он
мог бы принять просто мое желание, как если бы я был индеец.
Он  долго  не  отвечал. Я был вынужден ждать,  так  как  он,
казалось,  пытался  что-то решить. Наконец, он  сказал,  что
способ есть и начал объяснения.
     Он  указал на то, что я устаю, когда сижу на полу и что
мне  следует найти "пятно" на полу, где я мог бы сидеть  без
усталости.  Я  сидел  с  поджатыми  к  подбородку  коленями,
обхватив ноги руками. Когда он сказал, что я устал, я понял,
что спину мою ломит и что я совсем вымотан.
     Я  ожидал, что он объяснит мне, что это за "пятно",  но
он  не  делал этого. Я решил, что он думает, что  мне  нужно
сменить  положение тела, поэтому поднялся и пересел ближе  к
нему.  Он  запротестовал и подчеркнул, что "место"  означает
место,  где  человек  может  чувствоввать  себя  естественно
счастливым  и сильным. Он похлопал по месту, где я сидел,  и
сказал,  что  это  его собственное место и добавил,  что  он
поставил  передо  мной  задачу,   которую  я  должен  решить
самостоятельно и немедленно.
     То,  что  он имел в виду, было для меня загадкой. Я  не
имел  представления  ни с чего начать, ни даже что я  должен
делать.
     Несколько  раз  я   просил   его   дать  хоть  какое-то
объяснение  или хотя бы намек на то, с чего следует начинать
поиски  места,  где  я буду чувствовать  себя  счастливым  и
сильным. Я настаивал на объяснении, что он имеет в виду, так
как  ничего не понимал. Он предложил мне ходить по  веранде,
пока я не найду пятно.
     Я  поднялся  и начал ходить по полу. Я чувствовал  себя
очень глупо и опять сел рядом с ним.
     Он, казалось, был очень недоволен мной и обвинил меня в
том,  что  я не слушаю его и сказал, что, по-видимому, я  не
хочу  учиться.  Через  некоторое   время,  успокоившись,  он
объяснил  м