внешними целями может фактически принести парадоксальный результат. Я работал с 
людьми, которые после десятилетий упорной работы и борьбы в конце концов 
добивались цели, о которой мечтали всю свою жизнь, однако на следующий же день 
их охватывала глубокая подавленность. Джозеф Кэмпбелл описывал эту ситуацию 
следующим образом: "взобравшись до самого верха лестницы, замечаешь, что 
лестница стоит не у той стены". Этот образ крушения надежд можно значительно 
ослабить, если перевести на сознательный уровень воспоминания о рождении, о 
встрече со страхом смерти, который с ним связан, и пережить психодуховное 
возрождение. Если в большей степени эмпирически соединится не с импринтом 
борьбы в родовом канале, а с воспоминаниями о пренатальной и постнатальной 
ситуации, можно значительно уменьшить неотвязную озабоченность будущими 
достижениями и извлечь из настоящего много больше пользы. Однако корни нашей 
неудовлетворенности и экзистенциального недуга уходят гораздо глубже 
перинатального уровня. В конечном счете ненасытное желание, которое правит 
человеческой жизнью, но своей природе трансцендентно. Вот что по этому поводу 
сказал итальянский поэт эпохи Возрождения Данте Алигьери: "Желание совершенства 
из тех, что делают всякое наслаждение несовершенным, ибо в этой жизни даже 
самые великие радости и наслаждения неспособны утолить жажду нашей души". Эти 
глубочайшие трансперсональные корни ненасытной алчности очень четко 
сформулировал Кен Уилбер в книге "Проект Атмана" (Wilber 1980).
   Уилбер исследовал и описал специфические следствия из основного положения 
вечной философии, утверждающего божественность нашей природы. Эта суть нашего 
бытия может быть названа различными именами: Бог, Космический Христос, Кетер, 
Аллах, Будда, Брахман, Дао и др. Несмотря на то что процесс творения отделяет и 
отчуждает нас от космического истока и от нашей божественной сущности, сознание 
этой связи никогда полностью не утрачивается. Глубочайшая побуждающая сила, 
действующая в человеческой психике на всех уровнях развития, - это стремление 
вернуться к переживанию нашей божественности. Однако ограничивающие 
обстоятельства воплощенного существования не позволяют нам пережить полное 
духовное освобождение и воссоединиться с Богом.
   В качестве иллюстрации здесь можно использовать историю об Александре 
Великом, человеке, мирские достижения которого трудно с чем-либо сопоставить. 
Он, как никто другой, достиг божественного статуса в материальном мире, что 
выражалось в одном из атрибутов, какими обычно сопровождали его имя, - 
Божественный Александр. Вот о чем повествует эта история. 
   После целого рода уникальных военных побед, благодаря которым Александр 
завоевал земли, лежавшие между его родной Македонией и Индией, он в конце 
концов достиг территории Индии. Там Александр услышал о гимнософисте (йогине), 
обладающем необычными силами, или сиддхи, в том числе способностью видеть 
будущее, и решил посетить его. Когда он достиг пещеры мудреца, то увидел, что 
гимнософист погружен в свои духовные упражнения. Александр нетерпеливо прервал 
его медитацию, спросив, вправду ли он обладает способностью видеть будущее. 
Мудрец молча кивнул в знак согласия и вернулся к своей медитации. Александр 
задал ему новый вопрос: "Можешь ли ты сказать, будет ли мое завоевание Индии 
успешным?" Некоторое время гимнософист медитировал, потом медленно открыл глаза,
 долго смотрел на Александра и наконец с состраданием произнес: "Все, что тебе 
в конце концов понадобится, - это сажень земли".
   Трудно найти более яркую иллюстрацию нашей человеческой дилеммы - наших 
отчаянных попыток обрести божественность с помощью материальных средств. На 
самом деле достичь полной реализации нашего божественного потенциала можно лишь 
посредством внутреннего опыта. Это требует выхода за пределы наших отдельных 
"я" и смерти нашей личности как "эго в капсуле из кожи". Мы боимся собственного 
уничтожения, цепляемся за эго и поэтому принимаем за Атман суррогаты. Они 
меняются на протяжении нашей жизни и на каждом этапе вполне конкретны.
   Для эмбриона и новорожденного заменителем Атмана служит блаженство, 
переживаемое в хорошей матке, а затем у хорошей груди. Для младенца - это 
удовлетворение основных физиологических побуждений и потребности в защищенности.
 К тому времени, когда мы становимся взрослыми, проект Атмана достигает 
невероятной сложности. Теперь заменители Атмана охватывают широкий спектр и 
помимо пищи и секса включают в себя деньги, известность, власть, внешность, 
знания и многие другие вещи. В то же время у всех нас возникает сильное 
ощущение, что наша истинная личность являет собой полноту космического творения 
и сам творческий принцип. По этой причине заменители, каковы бы они ни были, 
никогда не удовлетворяют нашим чаяниям, ибо окончательное решение проблемы 
ненасытной алчности не в безудержной погоне за мирскими материальными целями, 
но в нашем внутреннем мире. Только переживание человеком своей божественной 
природы в холотропном состоянии сознания может удовлетворить его глубинные 
потребности.
   Это очень ясно выразил персидский поэт-мистик Руми: "Святой знает, что всеми 
надеждами, желаниями, любовью и привязанностью, которые люди испытывают ко 
всему окружающему: к отцам, матерям, друзьям, небесам, земле, дворцам, наукам, 
ремеслам, еде и питью, - они взыскуют Бога, а все эти вещи - лишь покровы. 
Когда люди покидают сей мир и видят Господа без этих покровов, они узнают, что 
все, с чем они сталкивались в этом мире, было покровом и что в действительности 
объектом их желаний было Единое" (Hines 1996). Такое же понимание явилось в 
глубоком мистическом прозрении Томасу Трахерну, английскому поэту и 
священнослужителю XVII века, пылкому выразителю жизненного принципа, который он 
называл "блаженством". Вот что он пишет о своем прозрении.
   
   Улицы были моими, храм был моим, люди были моими. Моими были небеса, равно