ландшафт,  окружающий
нас.  Движением  глаз  и движением подбородка он  указал  на
облака и горы.
     Пейзаж  во  второй  половине дня  был  великолепен.  Он
пробуждал  ощущение  испуга и отчаяния во мне. Он  напоминал
мне сцены моего детства.
     Мы  забрались на самую высокую  точку холма, на вершину
заостренной  скалы и удобно уселись, прислонившись спиной  к
камню  и глядя на юг. Бесконечная протяженность земли к  югу
поистине была величественной.
     -  Зафиксируй  все это в своей памяти, - прошептал  мне
дон  Хуан на ухо. - это место - твое. Этим утром ты "видел",
и  это  был знак. Ты нашел это место при  помощи  "видения".
Знак  был  неожиданным,  но он был. Ты будешь  охотиться  за
силой,  хочешь ты этого или нет. Это не человеческое решение
и не твое, и не мое.
     Теперь,  правильно  говоря, вершина этого холма -  твое
место,  твое любимое место. Все, что находится вокруг  тебя,
подлежит  твоей заботе. Ты должен здесь смотреть за всем,  и
все, в свою очередь, будет смотреть за тобой.
     Я  шутливо  спросил,  действительно ли все  мое.  Очень
серьезным  тоном  он сказал "да". Я засмеялся и сказал  ему,
что  то,  что  мы делаем, напомнило мне историю о  том,  как
испанцы,  которые  завоевали новый мир, делили землю  именем
своего  короля.  Они  обычно забирались на  вершину  горы  и
провозглашали  своей всю землю, которую они могли увидеть  в
каком-либо направлении.
     -  Это хорошая мысль, - сказал он. - я собираюсь отдать
тебе  всю  землю,  которую  ты сможешь увидеть  не  в  одном
направлении, а повсюду вокруг тебя.
     Он  поднялся  и указал вытянутой  рукой,  поворачиваясь
вокруг, чтобы охватить полный круг.
     - Вся эта земля - твоя, - сказал он.
     Я громко засмеялся.
     Он усмехнулся и спросил меня:
     -  Почему  бы нет? Почему я не могу дать тебе  всю  эту
землю?
     - Ты не владеешь этой землей, - сказал я.
     -  Ну так что ж, испанцы тоже не владели ею, однако они
делили  ее  и отдавали ее. Поэтому, почему я не могу  отдать
тебе ее во владение тем же самым способом?
     Я пристально его рассматривал, стараясь обнаружить, что
в  действительности  скрывается  за  его  улыбкой.  На  него
накатил приступ смеха, и он чуть не упал со скалы.
     -  Вся  эта  земля, насколько ты ее видишь  -  твоя,  -
продолжал  он, все еще улыбаясь. - не для пользования, а для
того, чтобы запомнить. Вершина этого холма, однако, является
твоей, чтобы ты ею пользовался до конца твоей жизни. Я отдаю
ее  тебе,  потому что ты сам нашел ее. Она - твоя.  Принимай
ее.
     Я  засмеялся, но дон Хуан казался очень серьезным. Если
исключить  его  странную улыбку, то он,  казалось,  действи-
тельно верил, что он может отдать мне вершину этого холма.
     -  Почему  же  нет? - спросил он, как будто  читая  мои
мысли.
     - Я принимаю ее, - сказал я, наполовину шутя.
     Его улыбка исчезла. Он скосил глаза, глядя на меня.
     -  Каждый камень и каждая галька, и каждый куст на этом
холме, особенно на его вершине, находятся под твоей заботой,
-  Сказал он. - каждый червяк, который здесь живет, является
твоим  другом.  Ты  можешь  использовать  их,  и  они  могут
использовать тебя.
     Несколько  минут мы молчали. У меня было необычно  мало
мыслей.  Я  смутно чувствовал, что его  внезапное  изменение
настроения  являлось мне предупреждением, но не был  испуган
или  встревожен.  Я  просто не хотел  больше  разговаривать.
Слова  каким-то  образом казались неточными, и  их  значение
трудно  было  вычленить.  У  меня  никогда  не  было  такого
ощущения  относительно  разговора, и, поняв  свое  необычное
настроение, я поспешно начал говорить.
     - Но что я могу делать с этим холмом, дон Хуан?
     -  Зафиксируй  каждую  его черту в  своей  памяти.  Это
место,  куда  ты будешь приходить в сновидениях. Это  место,
где  ты  будешь встречаться с силами, где когда-нибудь  тебе
будут раскрыты секреты.
     -  Ты охотишься за силой, и это твое место. Место,  где
ты будешь хранить свои ресурсы.
     Сейчас  это не имеет для тебя смысла, поэтому пусть  на
какое-то время это будет оставаться бессмыслицей.
     Мы  спустились со скалы, и он провел меня к  небольшому
чашевидному  углублению на западной стороне вершины. Там  мы
сели и поели.
     Без  сомнения, было что-то неописуемо приятное для меня
на  вершине этого холма. Еда, как и отдых, были  неизвестным
поглощающим ощущением.
     Свет  заходящего  солнца  бросал богатый  почти  медный
отсвет,  и  все  вокруг, казалось,  было  покрашено  золотой
краской.  Я полностью отдался любованию пейзажем.